— Евгения, вы что делаете? Так же нельзя! — возмутился Родионов.

«По-другому никак», — пронеслось в моей голове. Водитель тонированной «Приоры» отреагировал на мой маневр с некоторым опозданием, поэтому уже не успел пересечь перекресток и остановился на «зебре».

— Я предлагаю пообедать не в «Коломбине», а где-нибудь в другом месте. — Оправдываться за экстремальное вождение я не стала. — Чем более непредсказуемым будет выбор, тем лучше.

— Женя, я больше никогда не сяду в вашу машину и Свете не позволю. Вы понимаете, что рисковали нашими жизнями? Дорогая, а ты почему молчишь? — Антон оглянулся назад. — Света, ты в порядке?

Родионова молчала. Она была просто не в состоянии что-либо произнести. У нее на лице застыл неподдельный ужас. Моя клиентка вероятно успела увидеть то, чего и боялась в последнее время. Но ее супруг был уверен, что Света испугалась возможного столкновения.

— Домой, — тихо произнесла она. Ее голос потерялся в шуме двигателя, но я смогла прочитать это слово по ее губам в зеркале заднего вида. Антон же ничего не видел и не слышал, он уже смотрел прямо перед собой.

Я свернула в переулок и вскоре попала на параллельную улицу.

— И куда вы теперь едете? — раздраженно осведомился Родионов. — В этом направлении нет ни одного кафе или ресторана. Света, а ты почему молчишь?

Светлану трясло мелкой дрожью, а по ее побледневшему, почти меловому лицу текли крупные слезы. Обернувшись назад и увидев свою жену в таком состоянии, Антон продолжил обвинять меня в том, что я жутко напугала Свету.

— Я слишком долго терпел вас, Евгения! Все! Вы уволены! — экспрессивно заявил Родионов и выдохнул.

— Не ты, Антоша, нанимал Женю, не тебе ее и увольнять, — взяв себя в руки, произнесла Светлана. — Евгения, отвезите меня домой.

— Хорошо, — сказала я. По сути, именно туда я и ехала.

— Как это домой? Света, ты забыла, что у тебя сегодня встреча с Ковалевой?

— Отмени ее, пожалуйста, — попросила она.

— Дорогая, возьми себя в руки! По сути, ничего не случилось. Я понимаю, ты устала, в последнее время у тебя было много работы, ты работала на износ, но надо еще немного потерпеть. А потом мы заберем Сашу из Лондона и вместе поедем отдыхать на теплое-теплое море. Я знаю, ты сильная, ты сможешь собраться. Мы с тобой и не через такое проходили.

— Да, ты прав, Антоша, я просто устала, поэтому меня раздражает каждая мелочь. Хорошо, я постараюсь вернуться к работе. Ковалева не поймет, если я отменю эту встречу. Евгения, прошу вас, возвращайтесь обратно.

На первом же перекрестке я развернула машину.

— По ходу движения будет бистро, — сказал Родионов, — давайте хоть там пообедаем.

— Хорошо, — кивнула я.

* * *

Минут через сорок мы вернулись в Центр изящных искусств. Праворульной «Тойоты» рядом с парковкой уже не было. Черная тонированная «Приора» больше нам на глаза не попадалась. Если посмотреть на произошедшее отстраненно, то можно и не увидеть ничего из ряда вон выходящего. Многие паркуются так, как удобно только им, а что до той «Тойоты», то на машине с правым рулем, наверное, неудобно выезжать задним ходом из «кармана». Параллельная парковка, вероятно, удобнее. Да и тех, кто сидел в черной «Приоре», нельзя было уличить в чем-то противозаконном. Но ведь Света чего-то, а скорее всего, кого-то до жути испугалась! В парке она тоже кого-то узнала, но рассказывать мне, что это за человек, наводящий на нее такой ужас, она не хочет. Я понимала, что у нее могут быть тайны от мужа, но почему бы ей не поделиться своими секретами со мной?

Антон тоже хорош! Он не только не видит, что угроза жизни его жене на самом деле существует, так еще и усугубляет ситуацию своими необдуманными поступками. Или это Родионов замешан во всем от начала и до конца? Света догадывается об этом, а потому боится оставаться с мужем одна, для этого ей и понадобилась круглосуточная охрана.

Я проводила свою клиентку до кабинета. Оказалось, что Ковалева уже пришла и ожидает ее в приемной. Света дала мне знак, что мне не стоит присутствовать при их разговоре, впрочем, как и Антону. Тот сразу же вышел из приемной, а я осталась с Никой.

— Это кто такая? — спросила я секретаршу, кивнув на дверь кабинета.

— Владелица элитного похоронного агентства, — проговорила Ника, не отрывая взгляд от монитора. — Роденова для нее эксклюзивные памятники делает, в смысле, не для самой Ковалевой, а для ее клиентов. Это основной источник дохода Светланы Игоревны. В основном ей надгробные памятники и заказывают. Конечно, Антону Михайловичу иногда удается продать какие-то ее скульптуры владельцам загородных домов, но в последнее время все реже и реже. Кризис! Люди на всем экономят, в том числе и на ландшафтном дизайне своих загородных домов и дач. Когда я только устроилась сюда на работу, заказчиков было столько, что Роденова еле успевала соблюдать сроки. У нее куча помощников была, а сейчас только двое осталось. Остальные разбежались. Конечно, кто будет горбатиться за копейки!

— Ника, я смотрю, что ты Родионову не жалуешь.

— Ты же видела, как она ко мне относится, — секретарша оторвала взгляд от монитора и развернула свое кресло в мою сторону. — То завари чай, то пошла вон! Это сейчас я уже привыкла к ее переменам настроения, а поначалу даже плакала.

— А почему не уволишься тогда?

— А где лучше-то? Здесь хоть зарплату белую платят, да и начальник — женщина. У меня муж жутко ревнивый, в секретарши к мужчине пойти не позволит. А я больше ничего делать не умею, у меня диплом делопроизводителя.

— Понятно.

— А тебя Роденова не достает? — поинтересовалась Ника.

— Пока нет. Слушай, я не так давно в Тарасове живу, приехала сюда с Дальнего Востока, ты не подскажешь мне, в каком районе подешевле квартиру снимать?

— Я тоже не местная, из Воронежской области, там и познакомилась с мужем. Он тарасовским оказался, хотя корни среднеазиатские. Семья у него большая, куча братьев и сестер, так мы квартиру снимаем в районе Нижнего рынка. Это недалеко отсюда, квартплата приемлемая. Там вроде соседка хотела квартирантов пустить. Хочешь, я узнаю?

— Мне бы без хозяйки.

— Тогда в Интернете поищи объявления, если что заинтересует, спрашивай. Я по району тебя сориентирую.

Ника оказалась девушкой словоохотливой. Она, сама не ведая того, ответила на все мои вопросы — почему переехала в Тарасов, отчего не уволится, если не любит свою начальницу. Разве что про то, почему не носит обручальное кольцо, не сказала. Но меня это и не слишком интересовало. У меня не было никаких причин подозревать Нику в какой-то злокозненности. Она была слишком открыта для того, чтобы пакостить исподтишка. Ее слова не расходились с ее мимикой и жестами. Чего нельзя было сказать об Антоне. Меня научили в Ворошиловке считывать невербальные знаки. Так вот, Родионов говорил одно, а думал совершенно другое, причем поняла я это только сегодня, потому что он старался себя контролировать. Но когда речь зашла об отравленной пицце, он прокололся и сам это понял, потому-то, вероятно, и захотел меня уволить.