Я оглянулась назад — Светлана была уже у выхода, напротив которого стояла черная тонированная «Приора».

— Евгения, где же вы? — спросила Родионова, не решаясь выйти из парка.

— Иду, — ответила я, догоняя свою клиентку.

«Приора» резко стартовала с места, оставив позади себя шлейф выхлопных газов. Похоже, расчет был на то, что я отвлекусь на мужчину, следившего за нами в парке. Света останется без охраны, и ее похитят люди из «Приоры». Но я смогла это просчитать за считаные секунды. Одно мне было не ясно: откуда эти люди узнали, что мы будем в парке? Хвоста за нами не было.

Когда мы дошли до моего «Фольксвагена», я попросила Свету встать за «Газель», припаркованную поблизости, а сама обследовала днище своей машины с помощью электронного приборчика. К счастью, ни взрывных устройств, ни «маячков», ни «жучков» он не обнаружил. Так что можно было спокойно садиться в машину.

На лице у Родионовой уже не было той одухотворенности, с которой она кормила белочек, уточек и лебедей. Гнетущего страха тоже не было, скорее какая-то обреченность. Ее взгляд так и говорил: «Я знала, что рано или поздно это случится. Скорее бы все закончилось». Мне не понравился ее пессимистический настрой.

— Светлана, возможно, вы воспринимаете меня только как своего телохранителя, — проговорила я, глядя на нее в зеркало заднего вида. — Но моя работа очень часто выходит за рамки этой профессии. Мне доводилось заниматься расследованиями, причем весьма успешно.

— Зачем вы мне об этом говорите?

— Я вижу, — при этих словах моя клиентка подвинулась, и я потеряла с ней зрительный контакт, — что вы не решаетесь мне о чем-то рассказать, причем об очень важном. Может быть, стоит все-таки приоткрыть завесу, которую вы так тщательно удерживаете между нами?

Я слышала, что Света то открывает, то закрывает «молнию» на сумке. Совершая эти монотонные движения, моя клиентка что-то анализировала, как тогда, в день нашего знакомства, когда она заставляла двигаться туда-сюда горизонтальные планки жалюзи. В такие минуты мне казалось, что она мысленно присутствовала где-то в другом месте.

— Не знаю, — наконец произнесла Родионова, и мне показалось, что она на полпути к тому, чтобы сделать важное признание. Но после продолжительного молчания Светлана добавила: — что вы себе понапридумывали.

Значит, я немного ошиблась во времени. Час «икс» еще не пробил, но это скоро случится. А пока мне по-прежнему придется боксировать с полупризрачным противником. Дальше мы ехали молча. Когда же я зарулила на парковку перед Центром изящных искусств, Родионова придвинулась ближе к середине заднего сиденья и сказала, глядя на меня в зеркало:

— Мы что, уже приехали? Так быстро? Я думала, что вы, Евгения, снова будете колесить по городу…

— Бензин на исходе, — сказала я и только потом взглянула на приборную панель. Мои слова оказались близкими к правде. Бензин был еще не на нуле, но на заправку заехать не мешало бы.

Я увидела переходящего улицу Петю, и у меня в голове возникла мысль, что Родионова не просто так забрасывает этого парня деньгами. Возможно, она платит ему за что-то, но для окружающих это выглядит так, будто она просто жалеет сиротку и его больную бабушку.

— А может быть, Петр все-таки ко всему этому причастен? — спросила я.

— Однозначно нет. Он тут совсем не при чем, — ответила Светлана, не задумываясь. — Евгения, а почему вы так настойчиво меня об этом спрашиваете?

Я подумала, что хватит уже миндальничать с Родионовой, опасаясь, что ее покинет вдохновение. На карту было поставлено большее — ее жизнь, а возможно, не только ее одной, но и всех, кто ее окружает.

— Так или иначе, но Петя оказывается во многом замешан. Это он передвинул бюст Маяковского на край полки.

— С чего вы это взяли? — По тому, как Света отреагировала на мои слова, было ясно, что голословные обвинения в адрес ее белокурого любимчика не прокатят.

— Серафима фотографирует интерьеры до уборки и после нее, чтобы к ней не было никаких претензий.

— Но я даже и не думала предъявлять ей какие-то претензии, — заметила Родионова.

— Эта привычка осталась у нее с прежней работы. Так вот, она показала мне, как выглядела стена со стеллажами до уборки. Маяковский стоял в глубине. Потом пришел Петя и вызвался ей помочь. Серафима не возражала. На второй фотографии отчетливо видно, что один из бюстов стоит почти на краю. Каждый раз, когда дверь в мастерскую открывалась и закрывалась, он потихоньку двигался вперед, пока однажды не упал.

— Я не думаю, что Петр сделал это сознательно. Скорее всего, это лишь досадная оплошность с его стороны, — Светлана стала активно защищать своего любимчика. Мне стоило предположить, что любое обвинение в адрес Пети она воспримет в штыки.

— Возможно, но и пиццу, скорее всего, отравил именно он.

— Так она все-таки была отравлена? — Вопреки здравому смыслу Родионова обрадовалась, услышав подтверждение своей догадки. — Значит, я не ошиблась.

Конечно же, Свету порадовало не то, что кто-то желает ее отравить, а то, что интуиция ее не обманула, только я была вынуждена ее разочаровать, сказав:

— В том-то и дело, что вы, Света, ошиблись.

— Но позвольте, вы, Евгения, сами сказали, что Петя, скорее всего, и отравил пиццу!

— Если он или кто-то другой это сделал, то несколько позже. Из пиццерии ее доставили вполне съедобной. И если бы мы сразу ее съели, то остались бы сытыми и довольными. Но вы, Света, почему-то заподозрили неладное, и я предложила сделать экспертизу. Потом я проводила вас на занятия. Пицца оставалась в кабинете.

— Уж не хотите ли вы сказать, что ее отравил мой муж?

— В теории такое возможно. Я также не исключаю, что это могла сделать Ника, но больше всего под мое подозрение попадает Петя.

— Это почему же?

— Камера зафиксировала, что Петр заходил в приемную именно в течение тех десяти-пятнадцати минут, когда пицца ожидала меня в кабинете, чтобы отправиться на анализ.

— Может быть, Петя дальше приемной и не прошел. Надо будет узнать у Антона, заходил ли он, — голос Светланы дрогнул. — Но ведь тогда получается, что это мой муж отравил «Валенсию», что уж совсем не реально. Кстати, а чем ее отравили?

— Средством от тараканов.

— А для нас это смертельно?

— Все зависит от дозы, скорее всего, все остались бы живы, но симптомы неприятные, а в тяжелых случаях госпитализация обязательна.

— Несколько месяцев назад Ника обнаружила в ящике своего стола таракана и закричала, жутко напугав меня. Оказалось, что она панически боится тараканов. Ника потом купила средство против них. Неужели это она подсыпала в пиццу эту отраву? Но за что она так поступила с нами? Конечно, я иногда бываю резка с ней, но ведь это же не повод, чтобы пойти на такое?