Марат поморщился от этого слова. Опять старая песня. Объединиться… Что получится если объединить ложку экскрементов с бочкой меда?

— Мы сумели собраться, вместе вытащили из-под воды подводную лодку, что не по силам одному человеку. И вот впереди пустыня, непонятная опасность. Каждый из нас чувствует эту смертельную опасность.

О, да, в этом австралиец прав. Даже глядеть на эту пустыню впереди страшновато. И это никакое не предчувствие. Это реальное, осязаемое чувство смерти, притаившейся там. Марат словно чувствовал, что там, впереди, невидимые и неосязаемые пулеметные и артилерийские установки, многотонные шагоходы, плазмо и огнеметы и еще черт знает что. Он это чувствовал, как будто смотрел на них в упор… Смотрел, и ничего не видел. Их там не было. Но они там были…

Его расслабило и обмануло то, что власть ему досталась мирным путём. Демократия в действии. Посовещались, и проголосовали, выбрав опытного и умеющего приказывать, диктовать, что и как делать.

Когда вопрос встал ребром, в ответ на предложение Майкла он, Маузер — должен был встать, и убить его. Тупо и банально убить человека, который стал почти другом, настоящим товарищем, который просто засомневался или имел другой взгляд. Он, Маузер, должен был реализовать и гарантировать единственное право, которое у них у всех было. А не устраивать очередное голосование и массовое коллективное самоубийство.

Всё, ребята, если проголосовали, то теперь только голосованием можно сместить. Он, убив Майкла, должен был таким образом взять реальную власть — силой, вооруженным восстанием, удержать ее, черт побери… Но смалодушничал, решил, что сознательный коллектив лучше увидит, какое решение правильное, и какой способ действий действительно оптимальный.

Ну что, увидели? Овцы тоже видят сочную траву, и рвутся к ней всей душой. И ненавидят пастуха, если он вдруг их не пускает. Вот только пастух точно знает, что там, в зарослях густой травы — есть опасность. Хищники, избыток нитратов или редкоземельных элементов, в конце концов — это вообще не пастбище, а чей-то огород с капустой. Что, пастух должен слушать овец, которые думают только о своем брюхе, потому что не умеют думать о другом? Должен или нет?

Они проголосовали. То есть фактически — раскололись. Гонсало, Кровавый пес, оба китайца и вьетнамец поддержали план Марата. Неожиданно к ним примкнула Александра, отказавшись лететь вместе с Майклом на самолетике, который австралиец собрал специально для пересечения пустыни.

Остальные сочли идею Майкла более приемлемой. Пойти всем вместе, одной толпой. Лавиной. Фалангой. Надеясь на чудо, что всем вместе прорваться проще.

Было ли Марату досадно и обидно? Нисколько. Ни один мускул на его лице не дрогнул. Он уже проходил через это. Много раз. Это почти привычка, что люди стараются снять индивидуальную ответственность, и заменить ее коллективной. Этакая ущербная психологическая защита.

Выступали следующим днем, а точнее утром. Хотя здесь, в почти застывшей реальности, утро от дня, ночи и вечера почти не отличалось.

Сначала надули воздушный шар. Ткань, из которой он был сделан, имела светло желтый, песчаный оттенок, и как ни странно, практически не выделялась на небе. Потом сгрузили колесный транспорт — багги, мотоциклы и велосипеды, все на очень широких шинах. Под конец спустили на воду самолетик Майкла, который изначально был сделан на водных поплавках, дабы не зависеть от аэродромов и взлетных полос.

Все это время три усиленных караула по три человека — наблюдали. За пустыней, и за морем, за небом. Десять пар глаз, включая Саида — вглядывались в окружающую действительность, и не замечали ничего.

За двадцать четыре часа пакистанец на своем мехворриоре детально обследовал чуть ли не каждую песчинку в радиусе километра от места высадки.

Ничего. Никого. Такое впечатление, что тут все вымерло, стихло и стухло за много-много сотен лет. И одновременно каждый из людей знал — это не так.

Раздался ревущее-щелкающий звук — это начал разгон самолет. Воздушный шар поднялся вверх метров на пятьсот, стал малозаметной, хотя и жирной точкой на голубом фоне. У него был педальный двигатель. Большой и легкий пластиковый вентилятор, закрепленный на корзине, с велосипедным приводом. Который при здешнем почти повсеместном штиле придавал шару скорость ползущей улитки. Но лучше медленно и безопасно, — чем быстро, и не доехать. В принципе, отсутствие металла делало воздушный шар невидимым для всяких электромагнитных локаторов. Но зато как тепловое пятно для всяких инфракрасных ракет… Короче, все очень спорно.

Первыми с места рванули, естественно, байкеры. Чернокожие Болек и Лелек, на таких же черных блестящих мотоциклах, уверенные и готовые к любой неожиданности. За ними, сотрясая землю, побежал Саид, размахивая своими пушками. Не спеша двинулся с места джип, за ним — велосипедисты и просто пешие.

Мотоциклы уже пропали из виду, скрытые расстоянием и клубами пыли. Механоид Саида почему то сильно отклонился вправо. Джип на небольшой скорости вместе с велосипедистами катил по песку, стараясь не поднимать дополнительной пылевой завесы.

Над головой, басовито урча, пролетел самолет.

Марат, морщась, и чувствуя себя полным дураком и идиотом, достал фляжку, отхлебнул, и посмотрел на оставшихся.

— Ну что, поклонники культа Санта Муэрте? — он опустился на колени, а потом лег на землю плашмя. — Самое время…

Его слова прервало бухание. С такого расстояния грохот дюймовой автоматической пушки, вмонтированной в манипулятор механоида Саида, казался погремушечным. Правда, все, кто видел результат работы этого оружия — непроизвольно втянули головы в плечи и без дополнительных приглашений шлепнулись на песок.

Раздался пулеметный треск. Марат увидел, как далеко, с мягким громом и шипением кто-то запустил ракету из реактивного гранатомета. Песок под телом Нечаева стал ощутимо вздрагивать.

— Да что хоть…? — Нечаев приподнялся на руках.

Увиденное ему не понравилось. Механический робот Саида бежал обратно, вывернув манипулятор назад и стреляя очередями… Куда? В кого?

Метрах в ста от Саида, почти скрываясь в поднятой пыли и среди разрывов снарядов — быстро передвигался песчаный холмик. И Марат похолодел, сопоставив размеры «холмика» с размерами Саида. Там, под песком, было что-то огромное.

— Шай Хулуд! Шай Хулуд! — взорвался в эфире голос пакистанца. — Аллаху Акбар, бегите, я его отвлеку! Бегите!

— Лежать тихо! — рявкнул на людей позади себя Марат.

— У меня тут, — уже голосом Майкла сказала рация на плече. — Дракон… у меня… тут.

Теперь Маузер смотрел на небо. Туда, в ту точку, в которую превратился самолетик австралийца. Только таких точек на небе было две. Первая, сверкающая и желтая, пыталась набрать высоту по длинной, многокилометровой дуге. А за этой точкой, повторяя тот же пируэт, тянулось облачко, окутанное дымкой. Второе облачко явно было по размерам куда