— Предположим, — как ни в чем не бывало заметил я, —разгадка ко всему кроется в персоне Эвелин Эллис. Что тогда?

— Ты смог бы опознать ту бабенку, которая зашла за тобой вфотомагазин?

— Может быть, и смог бы, — ответил я, — но не уверен.Сомневаюсь, что смогу. Я знаю о ней только, что она молода, что у нее приятнаянаружность и что она прекрасно одета.

— Но послушай, — заявила Берта, — она же околачивалась вмагазине все время, пока ты был там, разве не так?

— Так-то так, но она все время стояла ко мне спиной.

— Она осталась в магазине, когда ты «вышел из него?

— Да.

— Ты должен был пройти рядом с ней, когда направлялся квходной двери?

— Да.

— Неужели ты не помнишь, какими от нее пахло духами? —спросила Берта, — женщина такого типа обязательно должна пользоваться духами и…

Я покачал головой.

— Я не могу вспомнить.

— Хорошо, — продолжала Берта, — я могу посоветовать тебеследующее. Попытайся разыскать фотографию этой Эвелин Эллис.

— У меня есть ее фотографии, — сообщил я, — и в купальномкостюме, и в вечернем платье, а также ее фотография, изображающая ее в почтиголом виде…

— О, боже всемогущий! — воскликнула Берта. — Мне что,следует объяснять тебе, как работать детективом? Возьми эти чертовы фотографиии отправляйся в Сан-Франциско. Иди в тот самый японский фотомагазин. Разыщипродавца, который обслуживал ту бабенку, покажи ему фотографии и спроси его, нета ли это женщина, которая хотела посмотреть фотоаппараты. Если окажется, чтоэто она и есть, то телеграфируй мне, и я приеду туда и займусь ею. Достаточнобабе иметь хорошенькие ножки, как ты сразу же становишься воском в ее руках. Нопусть только она покажет мне свои ножки, она полетит от меня кувырком. РадиБога, отправляйся туда до того, как Селлерс спохватится и не бросит тебя затюремную решетку.

— Берта, — сознался я, — одно из двух: или ты начинаешьдумать точно так же, как я, или твои мысли передались мне, поскольку именно этоя и собирался сделать.

— Ну что ж, — завопила Берта, — так поезжай. Какого черта тыторчишь здесь и пытаешься убедить меня, что изредка мы находим общий язык? Богты мой, я вот-вот лишусь лицензии на право заниматься работой детектива, а тывсе торчишь здесь и продолжаешь попусту болтать.

Я направился к двери.

У меня не хватило духа признаться Берте, что именно японскаяфотокомпания “Хеппи Дейз” фотографировала Эвелин Эллис для рекламы. Каксовершенно правильно заявила Берта, я вел себя, как последний молокосос.

Реактивный пассажирский самолет доставил меня вСан-Франциско ровно в семь тридцать вечера. В самолете к ужину я получил парубесплатных бокалов шампанского. В аэропорту я взял такси до отеля “Палас” итщательно проверил, нет ли слежки за мной.

Если они в самом деле следили за мной, то это была поистинеартистическая работа.

Когда я убедился, что никто не следит за мной, я отправилсяв отель “Калтония”, поднялся на лифте на седьмой этаж, не поставив об этом визвестность дежурного портье в холле отеля, и подошел к комнате семьсотсемьдесят один.

Я постучал в дверь и через пару секунд услыхал какой-то шорохвнутри комнаты: видимо, кто-то очень осторожно подошел там к двери. Затемженский голос спросил:

— Кто там?

— Открывай, — хриплым голосом приказал я.

— Так кто же это? — спросила женщина, на этот раз в ееголосе послышалась тревога.

— О, черт возьми! — воскликнул я. — Пора бы тебе уже знатьмой голос. Открывай.

Я услышал щелчок замка, и дверь открылась.

— Извините, инспектор, — заявила она, — я сначала неразобрала ваш голос. Я…

Она вгляделась в меня и попыталась захлопнуть дверь передмоим носом.

Я просунул ногу в образовавшуюся щель, затем втиснул в нееправое плечо и, наконец, вошел в комнату.

— Вы… Кто вы такой?

— Мое имя — Лэм, — представился я, — я — частный детектив.

— О, бог ты мой, — воскликнула она, — вы — тот самыйчеловек, чей сундук…

— Совершенно верно, — согласился я, — я хотел бы знать,каким образом у него оказался мой сундук.

На ней была шелковая яркая пижама, плотно облегающая тело.Три верхние пуговицы были расстегнуты, а брюки были скроены таким образом,чтобы при движении были видны ножки во всей их красе.

Она была девочка — пальчики оближешь, но сейчас у нее былозаплаканное лицо.

Она оглядела меня и сказала:

— Сожалею, что вы напрасно пришли ко мне. Ваш сундук забралаполиция. Я ничем не могу вам помочь.

— Где это произошло? — спросил я.

— На десятом этаже.

— Когда это случилось?

— Должно быть, сразу после того, как он прибыл сюда. Онприехал в Сан-Франциско поездом. Он заранее зарезервировал себе номер-люкс…

— Номер-люкс? — переспросил я.

— Да.

— Почему номер-люкс? — поинтересовался я.

— Он зарезервировал его по телефону, заявив, что ему нуженномер-люкс.

— Но почему именно номер-люкс? Почему не просто комнату?

— Вам следовало бы спросить его, — ответила она, — но сейчасу вас на это мало шансов, не так ли?

— Очевидно, что никаких, — согласился я.

— Присаживайтесь, — пригласила она, устроившись на кушетке.Она оглядывала меня большими, ясными глазами, стремясь придать им наивноевыражение, но что-то мешало ей добиться этого. В результате, от ее наивноговзгляда становилось как-то не по себе.

— Насколько я понимаю, — заявила она, — вы работаете на туженщину.

— На какую женщину?

— На ту женщину — на Хейзл Клюн. Она называет себя ХейзлДаунер.

— Она вам не нравится?

— Она — просто тварь.

— В каком-то смысле мы все — твари Божьи.

— Она — авантюристка.

— С чего бы это?

— Вы же знаете или, по крайней мере, должны знать. Онаприцепилась к Стендли, поскольку хотела деньги.

— Он давал ей деньги?

— Конечно, он давал ей деньги. Именно поэтому она отделаласьот своего постоянного парня и прицепилась к Стэндли. Она просто доила его.