Почему-то взгляд Ингвара задержался не на ополченцах, а на тех, кто (за исключением Йокки) был не слишком-то заметен в земном поселении – вот только сейчас ему показалось, что на них-то, на этих скромных парнях и девчонках, не от самой хорошей жизни оказавшихся здесь и не желающих ничего слышать об интригах и раздорах, Эльсинор и держится.

На берегу наступила полнейшая тишина. Ингвар прикоснулся к рукояти меча, сжал ее двумя руками и потянул вверх и на себя. И ничего не произошло.

Меч не сдвинулся ни на миллиметр.

Ингвар повторил попытку еще и еще раз, прилагая все больше и больше усилий, пытаясь сосредоточиться.

И никакого результата.

Он выпрямился, растерянно глядя на толпу, над которой пронесся вздох изумления.

Что же происходит? Или меч вовсе не заколдован, просто завяз в камне, и теперь его не вытащить… Или все же найдется достойный, но это будет не он, Ингвар, а кто-то еще…

Ингвар встретился глазами с Олли, и та, совершенно неожиданно, еще не осознавая, что происходит, шагнула к Камню. Он наконец отпустил рукоять меча и теперь стоял, стараясь не смотреть по сторонам, хотя ни одного насмешливого взгляда не было. Люди замерли, с удивлением и надеждой взирая на происходящее. Олли, оказавшаяся рядом, тихонько потянула за рукоять, и через мгновение еще один вздох пронесся над берегом – меч, не давшийся в руки ни одному из мужчин, держала в руках Олли-целительница!

Всеобщее замешательство продолжалось, может быть, всего несколько секунд, а затем в толпе прозвучал голос Эланы:

– Слава королеве Олли!

– Слава королеве! – подхватили друзья Эланы.

– Слава! – разнеслось над берегом.

И люди – не все, не сразу – сделали то же, что компания «друидов» – встали на одно колено, склонившись перед Достойной.

Олли с удивлением разглядывала сверкающий клинок, еще не понимая до конца, что произошло. Она не представляла, что может добыть меч, такое ей и в голову не приходило. И вот теперь оружие, выкованное в незапамятные дни, – в ее руках, и люди – не может того быть! – присягают ей на верность… Но тут же растерянность и замешательство сменились уверенностью, будто меч сам подсказал ей, как следует поступить.

Она вскинула клинок, приветствуя собравшихся.

Впрочем, преклонили колени далеко не все: возможно, кто-то из дружинников и попытался это сделать – и тут же остановился. Сигурд остался стоять, а Эвелина сверлила ненавистную ей Олли очень недружелюбным взглядом. Не стал склоняться и Георгий – от него, впрочем, никто этого и не ждал.

Приветствия стихли.

Олли подошла к месту, где Камень ближе всего подходил к берегу.

– Я счастлива, что вы признали достойной меня. Да будет так! Пусть в этот день закончатся навсегда наши раздоры. Пусть уйдет недоверие! Ради этого я принимаю вашу присягу, – начала она. – Но клинок не подходит для моих рук. К тому же я целитель, но не воин. Поэтому я передаю этот меч в дар моему мужу, Ингвару!

– Да здравствует Ингвар! Слава королю и королеве! – На сей раз возгласы звучали вразнобой, но оттого они не стали менее торжественными.

И Ингвар ощутил, как в его ладонь легла рукоять древнего меча. Она идеально подходила для него.

* * *

Откуда этот пронырливый тип узнал, кто постарался убрать Гэла?! Уж не от кошечки ли, которая была рядом с ним?

Ульмар усмехнулся. Кошечка… Ну, как же, как же… Именно она-то и оказалась на месте, так сказать, преступления. А здесь не Земля, кошка вполне может оказаться свидетелем. Надо было ее тогда же пришпилить ножом, это было легко сделать. Да теперь уж поздно.

Ну-с, и что теперь надо делать?

Во-первых, подумаем, что теперь предпримет этот мальчишка. Скорее всего, побежит к своему Сигурду – куда же еще?! А Сигурд возьмет и не поверит… Или все-таки поверит? В его положении можно поверить чему угодно – лишь бы оно было доказательством невиновности. По крайней мере, имя «Ульмар» он запомнит. И следить станет. А это совсем уж ни к чему.

Этот парень, Ник, – неплохой соглядатай. Конечно, если он имеет дело с простыми смертными, а не с богами. Вот именно – не с богами.

Простым зрением этого Ника не заметишь. Зато божественным…

Тот, кого называли Ульмаром, знал теперь одно: ошибались классики, быть богом совсем не так уж трудно. Это оказалось легче легкого. Он просто-напросто перестал быть человеком, только и всего. Вероятно, не последнюю роль в таких переменах сыграл белый кристаллик, лежащий сейчас у него в кармане. Но кристаллик – не главное. Бог избрал его, Ульмара, для своего воплощения. Светлый бог, который мечтал стать единственным. И он исполнит эту мечту. Непременно. И очень быстро – для богов время течет немного по-другому.

Где-то поблизости должны находиться Темный и Сестра, скорее всего, один из них, вероятнее всего, и помог людям закрепиться здесь. Так что основной битвой станет не завоевание власти среди жалких людишек – это будет всего только маленьким шагом к цели. Главный будет сделан позже, когда он вычислит и развоплотит навсегда остальных Древних. И останется единственным. Единым. И для этих жалких людишек, и для всей планеты.

Жалко будет уничтожать Ника. Неплохой бы из него получился чародей. Если бы он служил в «Грифоне» или хотя бы в другом отряде ополчения, можно было бы с ним поговорить и убедить кое в чем. Но, поскольку он из дружины, его придется уничтожить. Вот только каким образом?

Пустить арбалетный болт или метнуть нож? Это, конечно, хорошо и действенно, но, быть может, он уже успел проболтаться? Тогда подозрения людишек тихонько укрепятся, а это уже совсем плохо. Это не Джерард – тот тоже заметил что-то неладное, но пока не узнает правды, не успокоится. Точнее – не успокоится, если его не успокоить. Вообще-то этот мент не должен был дожить до сегодняшнего утра. Однако ж дожил. Наверняка упился и упал где-нибудь в кустах.

Что ж, сейчас Джерард не особенно опасен. А вот Ник представляет проблему, притом – серьезную. Но решить ее вполне возможно. Пусть побольше поработает языком, и тогда… Есть один древний проверенный способ привлечения за клевету. И он его использует. Наверняка – сегодня же, в крайнем случае – завтра.

…Щелчок. Нож впился в дерево, на полсантиметра разминувшись с еще одной безобидной розовой ящерицей. Ящерка поняла своим маленьким умишком, что судьбу испытывать сейчас не стоит, и, обиженно пискнув (а заодно – предупредив об опасности собратьев), немедленно скрылась в листве.

Черт, нервишки пошаливают, рука дала сбой… С чего бы это, интересно знать? Неужели этот парнишка, начинающий чародей, заставил волноваться его, ставшего богом?! За-ме-ча-тель-но!

Ульмар сплюнул, вытаскивая нож из ствола дерева. Пожалуй, следует сейчас временно прекратить это метание ножа в мелких тварей – дурацких и бесполезных созданий Сестры. Не то чтобы он ненавидел этих тварей – нет, конечно. Охота на них помогала ему думать, сосредоточиться, собраться с мыслями – слишком уж забавно перебирает лапками глупая зверушка, если нож перебивает ей хребет.