«Вот так. Просто «ты», без уважения и титулов. И почему-то это не раздражает, но становится преградой. Не князь, а просто Амрас. Просто…»

– Ну, пожалуй, есть еще кое-что… – Он зло усмехнулся, и тут же дернулся от хлесткой пощечины. Князь едва устоял на ногах. Девушка стояла перед ним, выставив вперед руку со светящимися пальцами, готовыми вот-вот выплеснуть всю ее Силу прямо в его лицо.

– Есть еще кое-что. – Амрас поднял голову, взглянув в сверкающие глаза. Голос некроманта прозвучал хрипло, а ответ был неожиданностью для него самого. – Я хочу пригласить тебя на прогулку.

«Кто же ты, зеленоглазый князь? Хитрый обманщик или благодарный за свое спасение правитель, стыдящийся своего поступка? Или тайно влюбленный в меня мужчина?»

Амрас стоял совсем близко, напряженный, как струна. И странно похожий на ребенка, просящего извинения за невольную жестокость, с легкой улыбкой на тонких губах. И с багровым следом на щеке… Девушка внезапно почувствовала, как ее гнев испаряется, вместе с сосущей болью где-то внутри.

Князь осторожно протянул Диане руку и, секунду помедлив, девушка крепко взялась за нее своей ладошкой.

Странно, невозможно и немыслимо… Только ночь и двое прохожих на темных улицах Минораса, весело смеющихся и ничуть не боящихся темноты и одиночества.

– …и потом она ловит меня на дереве и начинает стаскивать, а мальчишки обстреливают ее гнилыми яблоками. – Амрас беззаботно улыбается, а Диана прислоняется к стене ближайшего дома, хрюкая от смеха.

– Бедная Бересса! – Знающая весело хлопает в ладоши. – А я не рассказывала тебе, как мы с Дейрой…

Нет ни рамок, ни правил, ни различий. Словно все оковы, разделяющие правителя Стигии и молодую Знающую, внезапно лопнули. Не было тэры Огня Дианы о’Кор, а осталась только веселая девушка, доверчиво ложаюшая голову на плечо своего спутника, когда он отвязывают чужую лодку и плывут по узким каналам города. Не было князя Стигии из рода Гиккар, а только Амрас. Веселый и жизнерадостный, с задорным блеском в глазах, сдергивающий себя накидку, чтобы укрыть плечи Дианы от холода и веселящий ее забавными шутками…

***

– Чудесный был вечер! – Князь стоял, опершись руками на парапет небольшого балкончика в северном крыле.

Диана пристально вгляделась в его лицо. Глаза, еще совсем недавно сверкавшие возбуждением, когда они, хихикая, под защитной магией пробирались обратно во дворец, теперь потускнели, а морщинка между бровей, совсем было разгладившаяся, вернулась. Вместе со странной, чуть щемящей грустью.

«Кто ты, тэра Диана, – князь смотрел, как острые верхушки кипарисов в парке гнутся под напором ветра, – кто ты и почему я так не хочу тебя отпускать?»

На его плечо внезапно опустилась тонкая рука. Диана теперь стояла совсем близко, глаза девушки стали почти синими, манящими, а руки скользнули к лицу князя. Амрас дернулся, как от удара и опустил голову:

– Это неправильно…

– Я знаю…

– Ты уезжаешь завтра…

– Я знаю…

– И не вернешься…

Диана внезапно с силой рванула Амраса к себе и заглянула в его глаза:

– Это неправильно и я уезжаю завтра. Но я так хочу…

Ночь… Тихая, со свежим ветром, приятно ласкающим лицо. Подобная сотням таких же ночей. И все же – другая. Потому что сегодня она не одна. Потому что совсем рядом она видит глаза, то и дело вспыхивающие зеленоватыми искорками. Потому, что чувствует нежные прикосновения тонких пальцев к своим плечам, пронизывающие кожу чуть щиплющими мурашками. Потому, что кровь еще бьется резкими толчками в висках после безумия, разметавшего простыни, сорвавшего сегодня все покровы с души, жаждущей и жгучей. Она сегодня не одна…

Ночь. Яркая и свежая. Полная неги и страсти, сменяющих одна другую, властвуя и покоряя сознание. Полная надежды… Надежды?! Да, надежды. Той, что разрушает все препятствия. Если ты чувствуешь, ты живешь. Если ты можешь довериться, ты живешь. Неважно, где и зачем, важно чувствовать, что сердце может биться сильнее. Желать и не бояться жизни, не закрываться от нее маской беззаботности, не давая срастаться трещинкам в душе.

Нет, сегодня нужно сорвать маску и подставить их под обжигающие струи свежего ветра, заставляя трепетать от боли и агонизировать каждую клеточку внутри, наполненную памятью. Пусть! После боли приходит облегчение…

Ночь. Неправильная. Невозможная. И пленительная, как никогда до этого. Когда сознание отказывает повиноваться воле, и огонь пожирает разум. Когда не хочется думать, а просто касаться и дарить наслаждение. Хочется поверить в мечты и почувствавать себя обычным человеком, независимым от любого долга. Когда забывается все…

Ночь… Что она может изменить для нее? Для него? Что меняет, даря недолгую надежду и утешение? На несколько часов, пока солнце не тронет ресниц девушки, лежащей рядом, и не испепелит улыбку на его лице, почти разучившемся искренности. Быть может, она пройдет бесследно. Или навсегда останется бесценным сокровищем в шкатулках их памяти, вехой и знаком. Ни к чему не обязывающая и все же сковывающая легким дыханием на плече и локоном, касающемся его щеки. Что же она?

Что эта ночь для них? Чем станет? Тенью, ушедшей вместе с дыханием Вечных Топей или вечностью, разделенной неслышной поступью смерти на «до» и «после». Они не хотели этого знать. Сколько отпущено каждому в этой жизни, чтобы считать и решать в тот час, когда блики голубого и зеленого перемешиваются, рождая лазоревую гладь океана. Когда кажется, что стоит спросить без слов – и ответ обязательно придет, через время и растояние.

Огонь и смерть… Умирающее пламя? Или смерть, сгорающая в огне, вновь и вновь. Чтобы стать пеплом? Или возродиться чем-то новым, вобрав блеск огненных бликов и из тьмы превратившись в рассвет? Тела, слитые в едином порыве, и слова, не слышимые и все же слышимые в этом странном пожаре, сметающем прошлое и настоящее, расчищая место для грядущего…

Никто не знает, что будет. И не нужно, пока ветер через полуприкрытое окно еще холодит кожу, а тело вздрагивает от нервных импульсов, пронзающих его от нежных и сильних прикосновений.

Покой… Покой, который не купишь за тысячи кайяров, и не обретешь за опечатанными Даром замками. Покой внутри, в душе. Не хочется говорить и думать. Просто касаться человека рядом, скорее чувствуя, чем видя улыбку на его лице, ставшую на мгновение самой нужной и важной в этом переменчивом и лживом мире, путеводным светилом и основанием без доказательств. Верой в то, что есть вещи, ради которых стоит срывать свои оковы и шептать о страхах и желаниях, зная, что в глазах напротив не мелькнет ни зависть, ни злоба, ни отвращение…

Амрас легко коснулся губами жилки на виске Дианы. Девушка тихонько спала, уютно устроившись рядом, и улыбнулась во сне, шепнув его имя. Некромант чувствовал, что не может ее отпустить. Не хочет. Почему?! Почему он должен ее терять, только узнав?! Почему стены Минораса, сотни лиг, снег Могильных Плетей и Башни Обители совсем скоро разлучат его с ней? Князь чувствовал, что не может ее опустить. Не может, но отпустит… Потому, что за него все решено тем самым древним пророчеством. Диана не предназначена ему судьбой, но…