Компания Haloid основана в 1906 году – год, когда родился Честер Карлсон. На самом деле она была преемницей покойного производителя фотобумаги, называвшегося M.F. Kuhn Company, которую организовали в 1902 году несколько прежних сотрудников фирмы Kodak. Когда Kuhn ушел из бизнеса, четыре бизнесмена из Рочестера купили его примитивное предприятие и возобновили производство, и они дали фирме новое имя, назвав ее в честь группы соединений галогенида серебра, послуживших основой для фотографии.

Вначале перспективы фирмы Haloid были не лучше, чем у Куна. Рабочий персонал был минимальным, а фабрика была такая тесная, что большие партии фотобумаги со свежим покрытием нужно было складывать вдвое, чтобы дождаться сушки вентиляторами, подающими воздух, охлаждаемый кусками льда. «Крутом стоял зловонный запах, летом была удушливая жара, а зимой ужасный холод», – пишет Эрик Пелл. Однако фирме удалось выжить и даже достичь процветания. К 1926 году она производила ежедневно десятки миль фотобумаги шириной 41 дюйм (104 сантиметра), и эта фабрика (согласно брошюре, выпущенной фирмой к своему двадцатилетию) была «самым крупным предприятием, занимающимся исключительно производством фотобумаги в Америке». Через четыре года, обратив внимание, что спрос на копировальные устройства ректиграф и фотостат резко возрос, компания Haloid начала выпускать большие рулоны фотобумаги для этих машин. Эта бумага под торговой маркой Haloid Record, быстро завоевала популярность. (Основными заказчиками были бюро регистрации земельной собственности, окружные суды, транспортные управления, страховые компании и другие организации с большим объемом текущей документации.) Новая продукция имела такой успех, что в 1935 году компания Haloid купил компанию Rectigraph Company, главный офис который также находился в Рочестере – городе, который в первые десятилетия XX века был преуспевающими высокотехнологичным промышленным центром, своего рода, оптической Силиконовой долиной. В Рочестере работали более дюжины компаний, занятых оптикой или фотографией, включая Haloid, Rectigraph, Kodak, Баух & Ломб и ряд более мелких предприятий (многие руководимые немецкими иммигрантами), которые выпускали фотокамеры, линзы и фотоэмульсии.

Из всех этих компаний Kodak была самой крупной. Ее основал в 1880 году местный банкир Джордж Истман, который двумя годами ранее заинтересовался фотографией и, используя кухню матери в качестве лаборатории, изобрел способ изготовления стеклянных фотопластин. Его революционный продукт, выпушенный в 1891 году, был простым фотоаппаратом в виде ящика, для которого он придумал необычное, но очень броское имя, ставшее фирменным брендом. Камера продавалась по цене 25 долларов, включая пленку и ее проявку. (Рекламный слоган Kodak, который также сочинил сам Истман, звучал: «Нажмите кнопку, а остальное – за нами».) К 1930-м годам компания Eastman Kodak стала одной из самых крупных и наиболее прибыльных промышленных компаний Америки, и все другие производители, имеющие отношение к оптике, хотя и получали выгоду от индустрии, для создания которой компания Kodak прошла длинный путь, чувствовали себя так, будто они существуют только с молчаливого согласия этой фирмы. Вложения фирмы Haloid в производство фотокопировальной бумаги и последующая покупка Rectigraph Company были шагами в сторону уменьшения экономической уязвимости со стороны Kodak, но одновременно эти шаги подчеркнули слабость положения Haloid, так как главный конкурент компании Rectigraph, Photostat Corporation, был фактически дочерним предприятием Kodak.

Дессауер, сотрудник Haloid, заметивший аннотацию статьи Лангера об электрофотографии, понимал это напряженное состояние очень хорошо, потому что работал у конкурентов Kodak более пятнадцати лет. Рожденный в Германии в 1905 году, Дессауер эмигрировал в США в 1929-м, главным образом, чтобы избежать мобилизации в ряды будущей гитлеровской армии. Эрик Пелл пишет: «Он прибыл как раз после краха фондовой биржи и в течение шести недель бродил по улицам Нью-Йорка, может быть, по тем же тротуарам, что и Честер Карлсон, но в более трудном положении, так как почти совсем не знал английского языка. Его рекомендательные письма от банков и семьи оказались бесполезными, и у него кончались деньги. Случилось так, что для экономии средств он снимал одну комнату вместе со сборщиком органов, который работал на фирме Wurlitzer на монтаже органа для церкви Св. Патрика в Бингхемптоне». От этого сборщика органов Дессауер узнал, что фирма Agfa, ведущий германский производитель фотопродукции, собиралась строить завод в Бингхемптоне. Дессауер подал заявление о приеме на работу и, на его счастье, попал на собеседование к человеку, который говорил по-немецки. Он работал в фирме Agfa в течение шести лет, проводя исследовательскую работу в области фотографии, и затем перешел на фирму Rectigraph, куда его взяли в группу разработки нового ассортимента фотокопировальной бумаги, которая могла бы конкурировать с бумагой Kodak для фотостата. Когда через несколько месяцев компания Haloid купила Rectigraph, Дессауер остался и вместе с новыми коллегами разделил заинтересованность в создании такого бизнеса, который был бы защищен от поползновений фирмы Kodak. Статья, которую он прочел в бюллетене Kodak, состояла всего из трехсот слов, но они описывали процесс, который казался как технологически обещающим, так и эмоционально привлекательным. Он показал статью президенту Haloid Джозефу С. Уилсону.

Меньше чем через двадцать лет Уилсона будут называть одним из самых прозорливых руководящих работников в истории американского капитализма. Однако в 1945 году он был корпоративным новичком. Ему было тридцать шесть лет, его недавно назначили президентом компании, и у него было сильное желание прославить Haloid и отличиться самому. Пелл пишет: «Джо призывал своих сотрудников предлагать новую продукцию. Попробовали сейсмическую запись и обсудили сорта диазобумаги. Хотя Уилсон понимал, что компания Haloid должна идти в ногу с современной фотографией, его волновало, что она не сможет развиваться и расти в тени Kodak». Одним из четырех основателей Haloid был дед Уилсона, бывший ростовщик и всеми любимый мэр Рочестера, который участвовал в организации фирмы, в основном, для того, чтобы обеспечить работой отца Уилсона, нынешнего председателя правления Haloid и, следовательно, хозяина Уилсона. Размышляя над будущим компании, Уилсон чувствовал не только удушающее присутствие компании Kodak, но также и тяжесть всей семьи Уилсонов по мужской линии: как и Гордон Battelle, он жаждал доказать, что занимает свой кабинет не просто по праву наследника. (На корпоративном пикнике Haloid, устроенном в 1950-х годах, дети сотрудников компании получили майки, на которых было написано «МОЙ ПАПА РАБОТАЕТ В HALOID»; Уилсон, управляющий высшего ранга, получил такую же.)

Описание идеи изобретения Карлсона, которое он прочел в статье Лангера, вызвало в нем живой интерес. Haloid, при участии своей дочерней фирмы Rectigraph, уже производил машины для копирования документов, поэтому дальнейший шаг в этом направлении был бы логическим развитием части ее бизнеса. Однако лучшим в идее Карлсона было то, к чему она не имела никакого отношения. Если бы компания Haloid смогла превратить электрографию в жизнеспособный продукт, у нее появился бы шанс утвердиться в секторе промышленности, еще не занятом могущественным соседом, а Уилсон получил бы возможность проявить себя в бизнесе, который не перешел к нему по семейной линии.