– Я знаю, где Ижорская, – усмехнулся черноглазый. – Ну вы иупрямая!

– Вообще-то это правда, – кивнула Алена. – Пристала к вам…Ну, может, вас деньги искусят, а?

– А сколько? – заинтересовался черноглазый.

– А вы сколько хотите? – насторожилась она.

– Вообще-то здесь недалеко, но, учитывая нестандартностьзадачи… рублей пятьсот, не меньше.

Алена тихонько кашлянула.

Что за день сегодня такой… расточительный, а? Ну и бракнавязал ей товарищ Муравьев!

А этот-то… черноглазый… Ёлы-палы, как принято нынчевыражаться в случаях крайнего возмущения! А ведь у него джип, не какая-нибудьтаратайка! И пятьсот рублей сделают его богаче? Счастливее? Да ладно, пустьподавится, крохобор несчастный!

– Да, вы как в воду смотрели, – пробормотала Алена,изображая совершенное безразличие. – У меня в кошельке как раз пятьсот рублейосталось. Хорошо, вы их получите, только в эту несусветную сумму входит ипогрузка-выгрузка. Помогите мне вытащить Алексея из машины, это раз, потомзакройте ее, это два, а потом, когда приедем ко мне, затащите его ко мне вквартиру. Это три.

– Вы, наверное, его очень сильно любите? – спросилчерноглазый со странной интонацией.

Алена посмотрела на него с изумлением и усмехнулась:

– Да при чем тут любовь, скажите на милость?! Я же говорю:он мой друг, а я не могу бросить друга в беде.

– У меня такое ощущение, что вы прочитали в жизни слишкоммного книг, – сухо сказал черноглазый и пошел к «Мазде» с пультом на изготовку.

– Вы ошибаетесь, – сказала ему в спину Алена.

И замолчала. И не стала договаривать, что беда не в том, чтоона прочитала слишком много книг, – беда в том, что она слишком много ихнаписала!

Нижний Новгород, примерно месяцем раньше описываемых событий

Пациентка держалась тихо, как бы в отключке была. Сидела вуглу, обхватив руками плечи: трудно было поверить, что это именно она буквальнонесколько минут назад буйствовала и покушалась на самоубийство.

– Что у нас случилось? – спросила Наталья Ивановна у хозяйкиквартиры – пухленькой расстроенной женщины с растрепанными светлыми волосами,встретившей медиков у двери. Она была одета в нормальную женскую одежду дляполных – отнюдь не облегающие брюки и какой-то бесформенный блузон не блузон,пуловер не пуловер.

– Понимаете, это моя подруга… – пробормотала женщинатрясущимися губами. – Давняя, еще школьная. Маечка. Майя Алексеевна Климова.Пришла к нам на мой день рождения, все было хорошо, посидели… Она собраласьуходить, мы ей такси вызвали, она уже оделась, а такси нет и нет… Мы с мужем ипосуду уже убрали, я переоделась в домашнее, спать охота… Маечка говорит:«Вадик, позвони в таксопарк, спроси, что там такое?» Вадиком мужа моего зовут,а меня – Лиза, Елизавета Петровна. Как императрицу, – пояснила она торопливо. –Вадик трубку поднял, а там гудков нет. Что-то, видать, случилось на линии, настут на цифровую АТС уже который день переводят, никак перевести не могут, всевремя сбои в связи. «Ну, теперь понятно, – говорит Маечка, – значит, они намзвонили, а мы не слышали звонка». Тогда она позвонила по мобильному своему, итам, конечно, дежурная рассердилась, что трубку не брали, сказала, что нашетакси она уже куда-то отправила… – бормотала женщина, оглядываясь на своюмрачно поникшую подругу, которая то и дело тяжело, надсадно всхлипывала,вздрагивая всем телом.

Упомянутый Вадик жался в углу, то зевая, то мучительнопочесывая шею. Сложившаяся ситуация, судя по всему, ему ужасно надоела.

Впрочем, Наталье Ивановне – тоже. И ей тоже захотелосьбезудержно зевать. И спать.

– Не пойму, ваша подруга так расстроилась потому, что таксине смогла вызвать? – перебила она не в меру разболтавшуюся хозяйку. – Кстати,вас как зовут?

– Лиза, Елизавета Петровна… как императрицу… – сновазабормотала та.

– Ах да, – кивнула Наталья Ивановна. – Вы уже называли себя,я забыла. Ну, вы говорите, она из-за такси расстроилась, значит?

– Да нет, почему из-за такси? – удивилась ЕлизаветаПетровна. – Я не знаю, из-за чего. Это я просто рассказываю, чтобы объяснить,как дело было. Она сделала новый заказ, дала номер своего мобильного, пошла кдвери. Мы думали, из диспетчерской быстро позвонят, и Маечка хотела на улицеподождать. Они позвонили… и вдруг Маечка как-то ни с того ни с сего рванулась всторону, вот так меня обежала, – Елизавета Петровна неуклюже вильнула своимполным телом, показывая, как именно обежала ее подруга, – и кинулась в кухню. Ядумаю: что такое, плохо ей стало, что ли? Бросилась за ней, а она на подоконниклезет, цветы, ну горшки цветочные, значит, на пол сшибает, хочет окно открыть.Я не поняла, зову: «Маечка, Маечка!» – а она молча, ожесточенно рвет на себястворку…

– Шпингалеты все повыворотила, – провыл сквозь неудержимыйнервный зевок Вадик.

– Да бог с ними, со шпингалетами! – в сердцах воскликнулаЛиза. – Их прибить – одна минута, а тут беда такая…

– Восемь, – уточнил Вадик.

– Что – восемь? – осеклась Лиза.

– Восемь минут. Створки – две. Шпингалета на каждой створке– по два. Всего – четыре шпингалета. На каждый – по две минуты. Значит, и минут– восемь.

Наталья Ивановна с трудом сдержала ухмылку, слушая невиннуюсупружескую перебранку, и мысленно поздравила себя с тем, что как двадцать летназад рассталась со своим законным, так больше и не делала попыток «найти своювторую половинку». Вообще эта фраза из объявлений о знакомствах приводила еекак психиатра в неконтролируемое бешенство. Какая там, к черту, половинка! Унормального человека, нормальной женщины не может быть раздвоения личности.Мужчины нужны только затем, чтобы сделать ребенка. Все, на этом их роль в жизниженщины и общества исчерпывается. У Лизы и Вадика, судя по всему, детей либо небыло, либо они жили отдельно от родителей. И зачем Лизе в таком случае держатьпри себе какого-то увальня, который еще и издевается над ней при посторонних,Наталье Ивановне было совершенно непонятно. Впрочем, некоторые дуры считают,что, раз взваливши на себя этот крест, должны тащить его пожизненно. Пожалуй,Лиза принадлежала именно к таким страдалицам… тупым ослицам. Ну и на здоровье.Несите его! Любите его! Ненавидьте его!

– Так вы говорите, ваша подруга пыталась выброситься в окно,– вернулась она к теме беседы. И снова поглядела на Майю Алексеевну Климову.