— Дядь, да ты скажи, как есть? — тряхнул я его за плечо.

— Чего как есть? Тормозить этого полудурка надо! Он же сейчас нам тут всё к х. ям сожжет! Неделю работы коту под хвост!

— Да что не так-то?

— Нельзя на торфяники машинам с движками внутреннего сгорания! Нельзя! А у этого расп. дяя ещё и искрогасителя нет!

Я оглянулся на удаляющуюся машину. В голове крутанулось строение «Газона». Точно, ведь у него глушитель выведен под заднее колесо, вниз. Будто специально для поджога!

Старлей летел по полю, а за ним шел шлейф, сквозь который пробивались искры. Вот-вот вспыхнут костры. А там снова пожары и опять бой с огнем…

Раздумывать было некогда. На глаза попался бетоносмеситель. Водитель всё также копался в машине.

Глядя на безумные глаза людей, матерящего старлея, выбора не оставалось. Возможны жертвы, а ещё…

Ещё этот старлей был сильно похож на человека в светлой рубашке, который на Ярославском вокзале держал табличку с фамилией «Козлов»!

— Мишка, нужна твоя помощь, — дернул я за руку отца. — Поверь мне, так нужно! Просто поверь!

— Ладно, Семён, что надо делать?

— Направляй лоток и постарайся не упасть. Я поеду по следу! — крикнул я ему уже на ходу.

— Какой лоток? — не понял Мишка, но побежал следом.

Я же махнул рукой, показывая на миксер бетоносмесителя. Сам же кинулся к кабине.

Стоило мне только дернуть за ручку двери, как на меня уставились ошалевшие глаза водителя:

— Ты чего? А ну, не балуй!

Говорить и объяснять времени не было, поэтому я ударил водителя в челюсть, отправляя его в нокаут.

Глава 24

Мишка откинул лоток и бросился в кабину с другой стороны:

— Я с тобой!

Спорить было некогда, поэтому я махнул рукой, завел машину и направил её вслед за уезжавшей «шишигой». Вслед послышались крики, но кто же их будет слушать? Мишка сделал всё, что нужно и теперь бетономешалка начала крутиться в другую сторону. Из лотка на торфяное поле начал плескать бетон.

Более безумную гонку вряд ли можно представить. Гонка жизни за смертью. Если этот придурок так и будет мчаться, то он воспламенит не один километр. Из искр будут загораться костры, а дальше радостный ветер будет выступать в роли сеятеля и счастливо раскидывать искры по новой территории. Я выжимал из «МАЗа» всё, что мог. Старался ехать так, чтобы зарождающиеся островки огней прибивало бетонными плюхами.

Только веселый огонёк зарождается, чтобы со временем развиться до бушующего монстра, а ему тут же сверху по башке бетонная ладошка: «Куда, сучёныш? Не место тебе здесь! Тута тебе не рады! Утухни!»

Но все эти мысли возникли уже потом, когда лежал на курсантской кровати. А сейчас…

Руль вправо!

Руль влево!

Колеса попадают в ямы и рытвины!

Трясет так, что обед просится наружу. Мишка уже высунулся из окна и откашлял лишнее.

Кругом дымные простыни, тянущиеся со стороны горящего подлеска.

Впереди летящая «шишига», которая не отвечает ни на дикий рев «МАЗа», ни на моргание фар. Она летит по полю, а мы мчимся следом.

Как в каком-то колхозном боевике. Вот только ещё бы пересадить летёху на трактор, а меня на комбайн…

Руль вырывается из рук!

Мотор натужно ревет!

На панели черно-белая фотография какой-то девушки, которая смеется в камеру. Дочка? Жена?

На очередной кочке подкидывает так, что макушкой врезаюсь в потолок.

Во рту вкус крови. Прикусил щеку.

Под колеса кидаются почерневшие обгорелые прутья. Березки? Елки? Не разобрать…

Мишка что-то кричит вслед уезжающей машине и машет рукой. Слов не разобрать. Мотор воет так, что уши закладывает. «Газон» никак не догнать…

Летёха нас не слышит. Или не хочет слышать.

Почему-то мне кажется, что скорее всего второе!

Поле заканчивается и вскоре показываются палатки и машины. Много машин. Как пожарных, красно-белых, так и милицейских, лимонно-желтых с полосами на боках. Ещё виднеются «Скорые», похоже, что без жертв не обошлось. Или ждут, чтобы оказать срочную помощь.

«Шишига» устремляется в сторону большого скопления машин.

— Он не тормозит! — всовывается обратно в кабину Мишка. — Он не тормозит!!!

Его глаза круглые, как у совы, и красные, как будто на сварку пялился.

Не тормозит… А вот это уже плохо… Это очень плохо…

Если «Газ-66» протаранит машины, то будет взрыв. А за взрывом последуют жертвы. Много жертв. И пожар… То, что «шишига» тащила за собой, будет дополнением к общему веселью.

Я давлю педаль газа в пол, но…

Нас замечают. Какие-то люди выбегают на поле и начинают махать руками. Далекие. Мелкие. Как муравьишки.

Муравьишки, в чей муравейник скоро влетит зеленый, как жук-навозник, агрегат, несущий смерть и ярость.

— Гляди, там «Волга»! — показывает Мишка в то скопление, куда летит «шишига».

Я уже и сам вижу, что черный автомобиль выделяется среди разноцветных машин. И как раз на эту черную коробку и мчится зеленоватый бегемот.

— Да твою же мать-перемать!!! — ору я и жму что есть мочи педаль газа.

«МАЗ» словно слышит меня и… поддает газку. Я вижу, что мы приближаемся к зеленому борту машины!

Мы приближаемся!!!

Стук сердца в ушах становится сильнее рева мотора. Время как будто останавливает свой бег, давая насладиться каждой секундной.

Возможно, последней секундой…

Ещё немного!

Ещё, родной, давай! Давай же!!!

— Давай!!! — ору я на руль, как будто он может помочь в догонялках. — Давай!!!

Люди убегают с пути. «Газон» чуть притормаживает, как будто запинается и…

Я бросаю руль вправо, и бью в зеленый борт!

Раздается треск. «Газон» дергается, щепки взлетают в воздух. Бетономешалку отбрасывает влево, но я всё равно выправляю и ещё раз бью в борт.

На этот раз удачно!

От удара колесо заднее «шишиги» отваливается. Похоже, что сломана ось. Лепестками семицветика вылетают полосы рессор. Сама машина кренится на бок, уходя юзом влево.

Я тут же бью по тормозам, чтобы пропустить раненную машину и не протаранить её кабину. Трудяга «МАЗ» сперва не понимает приказа, но потом с визгом и стоном начинает тормозить.

«Шишига» пролетает перед мордой бетономешалки и уходит дальше, тормозя раненной стороной. Наша бетономешалка останавливается в нескольких метрах от стоящих машин.

Сейчас бы упасть на руль, и махнуть на всё рукой, но нельзя.

К кабине подскакивают милиционеры, пожарные:

— Да вы ох…!

— Какого х…?

— Да тут пацанва! Вы где машину сперли, босяки?

— А ну вылазь! Вылазь, я вам говорю!

Нас с Мишкой вытаскивают. Что-то орут в уши, но из-за недавнего грохота в ушах как будто ватные пробки. Я смотрю на людей, пытаюсь что-то объяснить,