Понимая, что больше хранить секрет нет смысла, Астор обреченно вздохнул и произнес:

— Прибор есть. Да ты видела его много раз, просто не знала, что это он, — и юноша потянул вверх рукав рубашки.

— Часы. — ошеломленно прошептала Катрин.

Молодой человек молча забрал у нее коробку. Катрин медленно опустилась на стул, который, к счастью, стоял у нее за спиной. Астор положил коробку на стол и стал искать в ящике бумагу и печать. Пачка бумаги с водяными знаками нашлась быстро, а вот печать куда-то завалилась. Астор дернул ящик. От сильного рывка тот выпал, и его содержимое рассыпалось по полу. Девушка, до этого неподвижно сидевшая на стуле, наклонилась и подняла с пола небольшой бархатный мешочек. Её пальцы развязали небрежно завязанный узел. Астор дернулся, собираясь отобрать у девушки находку. Но было уже поздно. Катрин вытряхнула на ладонь два камня: морганит и красный бриллиант.

Астор замер. Он знал, что сейчас произойдет. Катрин спросит, кому принадлежат камни, лежащие отдельно от остальных. И он не сможет ей солгать. Кэт подняла на него глаза. Астор понял, что вопроса не будет. Она догадалась. Еще никогда он не испытывал такого страха и такого стыда. Губы Катрин шевельнулись. Брови нахмурились. Во взгляде промелькнуло разочарование. Боясь услышать в свой адрес обвинения, пусть даже и справедливые, Астор согнул в локте руку и повернул циферблат, совмещая символы. Он не понимал, что делает. Он так сильно боялся разоблачения, что не думал о последствиях.

Тонкий, как игла, луч выстрелил из прибора и попал Катрин в лоб. Астор увидел, как за секунду до этого ее взгляд изменился, став растерянным. Девушка завалилась на бок, а потом соскользнула со стула на пол. В сторону откатился прозрачно-голубой камень. Астор замер, еще не понимая, что совершил.

Наконец, он пришел в себя и, осознав ошибку, бросился к девушке и осторожно поднял ее. Укладывая Катрин на кровать, он вдруг осознал, что совершил ужасный поступок, исправить который нельзя. Астор в ужасе схватился руками за голову. Что же делать? И главное — как объяснить Кэт, что это получилось случайно? Она ведь не поверит ему после того, что узнала. Астор глухо застонал. Он только что, поддавшись страху, уничтожил самое прекрасное, что было у него в жизни — свою любовь. Юноша был уверен, что Катрин, в отличие от Флоренс, не забудет их разговор и то, что после этого произошло. И что же станет с Катрин теперь, после того, как он забрал у нее главную черту ее характера? Астор испугался за девушку.

Бледно-голубой топаз прозрачной каплей мерцал на полу. Юноша поднял его и спрятал в карман. Он вернет ей доминирующую черту характера так быстро, как только сможет. Скорее всего, пока они находились в Лафаре, работа над созданием арки, способной возвращать черты характера, завершилась. А сейчас... Сейчас Катрин нужно отдохнуть и прийти в себя, но, конечно, не у него в комнате. Астор осторожно поднял Катрин и, прижимая к груди, понес в ее комнату. Им предстоял сложный разговор. Астор это понимал, но не хотел верить в то, что он окажется последним.

Катрин открыла глаза и увидела Каспара. Юноша сидел на стуле возле ее кровати. Рядом стояла главная черта его характера. Обрадовавшись, что Катрин очнулась, честность и Каспар одновременно улыбнулись.

— Как ты себя чувствуешь? — поинтересовался юноша.

— Странно, — ответила Катрин, не зная, как еще можно охарактеризовать свое состояние.

— Ничего не болит? — спокойно, но настойчиво продолжал интересоваться Каспар.

— Нет. Вроде все хорошо. А почему так темно? — Катрин попыталась повернуться, чтобы взглянуть в окно.

— Вечер. А точнее — ночь. Ты долго спала.

Катрин нахмурилась, пытаясь понять, почему она уснула днем и зачем Каспар сидит возле ее кровати, словно она больна. Она помнила, как вернулась из академии и застала Астора за чтением письма от родителей. Как он протянул ей исписанный разными почерками листок. Граф Нойманн писал о том, что подыскал для сына престижную работу, а графиня о невесте и предстоящей помолвке. Катрин вновь почувствовала то, что испытала во время чтения письма: отчаяние и боль. Помолвка... Как ужасно! Она потеряла Астора навсегда! Из глаз девушки снова потекли слезы. Каспар вскочил со стула и бросился куда-то, должно быть, за водой. Так и есть. Он принес стакан и осторожно, приподняв Катрин голову, попытался ее напоить.

— Не нужно. Помоги. Я хочу сесть, — прошептала она, отталкивая его руку.

Каспар усадил ее на стул.

— Спасибо, — Катрин закрыла глаза рукой, чтобы юноша не видел ее слез. Тем временем воспоминания продолжали возвращаться. Их ссора, примирение и решение Астора остаться в Лафаре. Он попросил ее принести бумагу и фамильную печать, чтобы написать письмо родителям. Окрыленная тем, что он выбрал ее, а не карьеру в казначействе и Софи Зиммерман, она поспешила исполнить просьбу Астора. Бумага лежала под плоской коробкой. Она решила, что внутри находится печать и открыла ее. Её сердце замерло, а потом забилось быстро-быстро. На лбу выступил пот. Это были камни характеров. Аккуратно вставленные каждый в свою ячейку и подписанные. Смелость, щедрость, альтруизм, верность.

Она вспомнила, как Астор перечислял ей эти черты характера перед праздником в академии Азуле. Сказал, что список ему дал министр Хофманн и просил указать на тех студентов, кто обладает такими чертами характера. Она замерла, понимая откуда в коробке камни. Так и стояла, держа коробку в руках, пока за ее спиной не появился Астор. Увидев ее с коробкой в руках, его лицо исказилось. Уголки губ опустились, лицо побледнело. Она еще успела спросить о приборе для извлечения черт, которым оказались его наручные часы, а потом. потом. Катрин вспомнила, как подняла бархатный мешочек, в котором находилось всего два камня. Вспомнила растерянность в глазах Астора, яркую вспышку, и.

— Каспар, дай мне зеркало. Пожалуйста.

Юноша принес ей небольшое зеркало, стоящее на тумбочке рядом с кроватью. Катрин всмотрелась в свое отражение. Так и сеть! Ответственность — главная черта ее характера, которая всегда была ее верной спутницей и прежде всегда стояла за спиной — исчезла! Катрин уронила зеркало на стол и закрыла лицо руками.

— Прости его.

— Что? — Катрин убрала от лица руки и с удивлением взглянула на Каспара. Тот смотрел на нее с сочувствием.

— Он запутался. Испугался. И он раскаивается, — грустно улыбнувшись произнес юноша.

— Когда ты успел стать адвокатом? Разве на факультете экономики этому учат? И вообще. Ты что, все знаешь? — раздражение в ее голосе сменилось удивлением.

— Да. Астор мне рассказал.

Катрин сначала растерялась, а потом решила, что Астор обманул Каспара. Рассказал историю, лишь отдаленно напоминающую правду, чтобы объяснить, почему она потеряла сознание. Она почувствовала раздражение:

— Если Астор, как ты говоришь, раскаялся, то почему я вижу тебя, а не его?