Перед нами, небрежно облокотясь одной рукой на спинкукресла, предстал мужчина в темном костюме, белоснежной рубашке и жилетке,расшитой золотом. На шее атласный платок, сколотый булавкой с россыпьюбриллиантов. Но даже не сногсшибательный наряд незнакомца произвел на нас стольсильное впечатление. Там и без тряпок было от чего открыть рот. У него былиневероятной красоты глаза, синие с темным ободком вокруг радужной оболочки.Ресницам, черным и очень длинным, могла позавидовать любая красавица. Оченьизысканный рисунок бровей, тонкий нос с горбинкой, крупный рот с великолепнымизубами, которые так и хотелось назвать жемчужными, прибавьте к этому округлый,слегка выставленный вперед подбородок, придававший ему мужественный вид, итемные волосы с сединой на висках. «Наш ответ Джорджу Клуни», – подумала яи покосилась на Юльку. Та нахально разглядывала незнакомца, забыв о приличиях.

– Будем рабами условностей, – произнес мужчина,протягивая мне руку. – Рагужанский Казимир Владиславович.

Юлька слегка закатила глаза, должно быть, прикидывала,сможет ли произнести его имя ни разу не сбившись, я же просто пыталась егозапомнить.

– Проскурина Елизавета Ильинична, – ответила я исовершенно неожиданно присела в поклоне. Он чуть задержал мою руку в своей исказал:

– Очень рад.

Голос у него был под стать внешности, тихий, вкрадчивый ивместе с тем мелодичный. «Наверное, он оперный певец», – решила я, сама незнаю с какой стати. Его рука на мгновение опустилась и сразу потянулась кЮлькиной.

– Оболенская Юлия Николаевна, – произнесла она,соврав совсем чуть-чуть, Оболенская – это псевдоним, под которым она пишет вгазету, на ее месте я бы тоже решила, что фамилия Пучкова мало подходит длятакого случая.

– Вот и прекрасно, вот и познакомились, –засуетилась Аделаида.

– Чай подавать? – появляясь в дверях, спросилаМарья.

– Конечно. Да шевелись ты, старая ведьма. Ужас, что забаба, – пожаловалась Аделаида и повела нас к столу, на котором Марья черезминуту сервировала чай. – Князь, вам, конечно, зеленый? – повернуласьк Казимиру Аделаида. Они устроились на диване, а мы с Юлькой в креслах. –А вам, мои милые?

– Тоже зеленый, – ответила я. Юлька молча кивнула,не спуская глаз с Рагужанского.

– Вы и правда князь? – не удержавшись, выпалилаона. Он насмешливо улыбнулся.

– С титулом пришлось проститься после революции, как выпонимаете. А вообще, это правда. Наш род легко проследить до шестнадцатоговека. Семейное предание гласит, что прародитель наш был рыцарем-разбойником, нокое-кто из его потомков примерял даже королевскую корону. Правда, носил еенедолго и вскоре лишился и короны и головы. Аделаида Викентьевна зовет менятак, потому что ей не нравится мое имя.

– Вот уж нет, – покачала головой старуха. –Трудно представить человека, которому бы так шел этот титул, как вам, КазимирВладиславович.

– Я боялся, что вы опять переврете мое отчество, –поддел ее Рагужанский. – Так и быть, зовите меня князем. Я не в обиде.

Признаться, я растерялась, мало кто мог позволить себеговорить со старухой в подобном тоне, точнее, я таких людей просто не знала.Вместо того чтобы ответить гневным ревом, Аделаида сидела, точно провинившаясяшкольница, и с обожанием смотрела на своего гостя.

– Вы недавно в нашем городе? – вновь задала вопросЮлька.

– Несколько месяцев.

– А приехали…

– Из Вены. Последнюю пару лет я жил в Австрии. НоЕвропа мне наскучила.

– Вот как? Почему же?

– Люди там по большей части неинтересны. А яколлекционирую колоритные персонажи. Пожалуй, только в России они и остались.

– А почему вы выбрали наш город, можно спросить? –подала я голос.

– Ну, это просто. Здесь живут две такие красивыедевушки.

– Перестаньте шутить, князь, – засмеялась Аделаида.

– Я вовсе не шучу, – пожал он плечами. – Досих пор я сам гадал, что мне понадобилось в этом городе, а как только увиделваших знакомых, пришло озарение.

– На самом деле Казимир Владиславович пишет книгу,историю своего рода, одна его ветвь имеет непосредственное отношение к нашимместам, и князь работает в архиве.

– Спасибо, что так доходчиво объяснили мне, что я здесьделаю, – с серьезной миной кивнул он.

– Он всегда такой, – махнула рукойАделаида. – Рад посмеяться над старухой.

– Вы же знаете, я вас обожаю, – улыбнулсяРагужанский, взял руку Аделаиды и поцеловал ее. – Вы прекрасная женщина изамечательный друг. Что бы я без вас делал? Должно быть, умер бы от скуки.

– Как вы смотрите на то, чтобы дать мнеинтервью? – отставив чашку в сторону, сказала Юлька. – Это простосвинство, что я до сих пор о вас ничего не знала.

– Так вы журналист? И о чем вы намерены менярасспросить?

– О вашей книге, конечно, о работе в архиве и вашейродословной. Уверена, читателям это будет интересно.

– Читателям придется дождаться выхода моей книги.Сожалею, но интервью я не даю. Однажды я нарушил правило, прельстившисьсимпатичной мордашкой и голыми коленками журналистки, и ничего хорошего изэтого не вышло. Интервью было дрянь дрянью, и девушка оказалась немногим лучше.

Юлька машинально попыталась натянуть юбку на колени, но непреуспела ввиду весьма скромной ее длины. Казимир, заметив этот жест,усмехнулся. «Чертов клоун», – в досаде подумала я, но вряд ли сама могласогласиться с этим определением. Числились в его родословной короли или нет, ноподать себя он умеет. И дело не в тряпках, небрежной позе и прочем, существуетнечто, что невозможно воспитать, приобрести посредством долгих тренировок, сэтим надо родиться. Так вот, Рагужанский, вне всякого сомнения, титул «князь»не примерял, для него он был так же естественен, как зубная щетка по утрам.

– Значит, журналистов вы не жалуете? – улыбнуласьЮлька.

– Они врут по большей части, а если и напишут правду,то какую-нибудь глупую.

– Но ведь книга нуждается в рекламе.

– Моя – нет. Да и еще вопрос: напишу ли я еекогда-нибудь? Вы лучше о своей работе расскажите. Что интересного происходит вмире?

– Войны, террористы, нефть дорожает, – пожалаЮлька плечами.