— Ничего, — ответил я, пытаясь говорить небрежным тоном. —Теперь мы располагаем некоторой информацией, в которой нуждались, — вот и все.Потом подумаем, как ее использовать.

Она зорко взглянула на меня, хотела было что-то сказать, нов последний момент передумала.

Вернув конверты Рут Риттер, я повез Элси домой.

— Твоя помощница проголодалась, — сказала она. — Не пора линемного перекусить?

— Позднее, — ответил я.

— Ты — про вечер?

— Возможно.

— Мне сейчас хочется есть, Дональд.

— Терпи!

— Дональд, тебе жаль на это потратить время?

— У меня просто его нет.

— Дональд, у меня в квартире продукты. Я бы моглапо-быстрому организовать неплохой обед, а тебе не пришлось бы показываться налюдях. Ты же ведь стесняешься своего расцарапанного лица, не так ли?

— Да, так.

— Значит договорились — ты за мной заедешь.

— Если смогу.

— Как это — «если смогу»?

— Очень просто — вдруг у меня не окажется такой возможности.

— Тогда хотя бы позвонишь?

— Попытаюсь.

Поколебавшись немного, она вдруг притянула к себе мою головуи нежно поцеловала в расцарапанную щеку.

— Через час, — сказала она.

— Ладно, — согласился я, помог ей выбраться из машины ипроводил до подъезда.

Когда я возвращался к машине, из тени возникла знакомаяфигура, и Фрэнк Селлерс произнес:

— Берта так и думала, что искать тебя надо здесь…

Не слишком ли рано ты проводил свою девушку домой, тебе некажется, малыш?

— Это мое дело.

— Правильно. У тебя куча дел и столько же неприятностей.

— Что на этот раз?

— Подоходный налог.

— Ты спятил!

— Ты оказался злостным неплательщиком. Мне придется тобойзаняться.

— Послушай, Селлерс, — взмолился я. — Хватит охотиться замной. Клянусь, я чист как кусок мыла. У меня тоже есть кое-какие гражданскиеправа, и, если дойдет до этого, я вспомню, в чем они заключаются.

— Я вовсе не пытаюсь тебя преследовать. Просто выполняю свойдолг. Сейчас же оставлю тебя в покое, как только напишешь заявление.

— Какое заявление? О чем?

— О том, что рассчитался с налоговым управлением.

— Я все выплатил.

Он вручил мне листок бумаги.

— Напиши вот здесь: «Я не задержал выплат по налогам» — ираспишись.

Предусмотрительно поставив дату сверху листка, я написал то,что он продиктовал, и подписался.

Передав ему листок, я спросил:

— А теперь все в порядке?

Он отступил, чтобы на листок падал свет фонаря, затемусмехнулся и вытащил из кармана другой сложенный кусок бумаги.

— Все в порядке, малыш, теперь-то ты попался.

— Вот как! А на чем?

Он показал листок, который держал в руке.

— Взгляни на эти слова: «по налогам». Они идентичны с теми,что ты сейчас написал. Значит, эту записку написал тоже ты. «Полиция следит занашим офисом.

Пройдите к лифту и поднимитесь этажом выше, там находитсяконсультант по налогам. Подойдите к нему и спросите о чем-нибудь. Даже близконе подходите, пока не дадим вам знать. Позвоните попозже и спросите, очистилсяли горизонт».

Крыть мне было нечем.

— Одна из уборщиц, — продолжал Селлерс, — нашла эту запискускомканной в урне перед лифтом на следующем за вашим этаже. Случилось так, чтоона ее прочитала. Затем вызвала нас.

Я продолжал молчать.

— Ну? — спросил Селлерс.

— И ты думаешь, что ее написал я?

— Не думаю, а уверен, что ее написал ты.

— А разве преступление — защищать клиента?

— Да, таким образом и в таком деле. Так у вас и в лицензияхзаписано, малыш. Мне не по душе брать тебя за шкирку, в основном из-за Берты,ты давно напрашиваешься на это, а теперь высунулся слишком далеко.

— Хорошо, — сказал я. — Предлагаю сделку. Дам ниточку, закоторую можно потянуть и распутать запутанный клубок. Но я хочу, чтобы моегоклиента оставили в покое, а заодно получить гарантию в отношениинеприкосновенности наших лицензий.

Я мог видеть, как его лицо вспыхнуло нетерпеливым ожиданием,но в голосе звучала настороженность.

— Ничего не могу обещать, пока не узнаю, чем тырасполагаешь.

— Где твоя машина?

— Вон там, в аллее.

— Подгони. В ней мы быстрее доберемся, чем в моей. Через часу меня встреча и кое-что по мелочи до этого.

— Куда поедем?

— В мотель «Эджемаунт».

— А что у тебя там?

— Отпечатки пальцев.

— Какие еще отпечатки?

— Которые я снял в номере 27 мотеля «Постоялый дворик».

— Вот как? — спросил он. — Отпечатки вашего клиента?

— И не только его, есть и другие.

— Чьи же?

— Ронли Фишера.

Несмотря на все усилия сохранить невозмутимое выражениелица, Селлерс вздрогнул, как от укола булавкой.

— Ты что, бредишь, малыш?

— Нет, говорю правду.

Здесь уже Селлерс не сдержался.

— Если Фишер был в этом номере… понимаешь ли ты, чертовдурень, что это значит? Ни много ни мало — его ухлопал ваш клиент.

— Ничего подобного: это значит, что номер мотеля сдавалсядважды. Фишер был там не один. Они съехали и полностью освободили номер. Длямотеля это означало лишнее помещение в субботу, когда самый наплыв желающихснять номер. Портье не долго думая сдал его во второй раз.

— Очень правдоподобно, — согласился Селлерс. — Ты покажешьмне отпечатки Ронли Фишера из этого номера в мотеле, и я шкуру сниму с портье ипрочих, но заставлю расколоться. Задержу убийцу в течение суток. С потрохамираскрою все это дело.

— Чего же мы тогда ждем?

— Давай, малыш, поехали.