— Старая песенка, — прервал меня Селлерс. — Мы слышим еевсякий раз, когда очередной типчик попадается на шантаже и на попытке кизнасилованию. Она, мол, сама все подстроила, да еще и набросилась на него. Онзащищался, как и подобает мужчине, и тогда девица порвала на себе платье.

— Это еще не значит, что подобное не могло произойти насамом деле.

— Тоже верю, — согласился Селлерс, — как верно и то, что настакие истории давно не впечатляют. Знаешь, как у женщины, которая, очнувшисьпосле драки с мужем, видит, что ее Джон валяется на полу, а она стоит над ним спушкой в руке и вопит: «Джон, Джон, ответь мне!», но Джону не до этого — оноткинул копыта.

— Брось свою тягомотину, — обратилась Берта к Селлерсу. —Мне давно пора быть в постели. Я не собираюсь ходить вокруг да около. — Затемобернулась ко мне: — Потом уже ухвачусь за соломинку, лишь бы не пойти ко дну.Ты вправе требовать от меня поддержки, ссылаясь на обязательства, вытекающие изусловий нашего партнерства, но не можешь ставить под угрозу мою карьеру из-засвоих сомнительных действий.

Селлерс не замедлил встать в позу.

— Я брошу тебе не соломинку, а спасательный круг, Берта,если ты ни в чем не замешана. Поэтому и бьюсь как рыба об лед, чтобы во всемразобраться. Давай, Лэм, ближе к делу! Пока я еще ничего нового от тебя неуслышал.

— Поскольку я не посылал Карлоте Шелтон этого письма, —продолжал я, — нетрудно было догадаться, что только через свою знакомую онасмогла провернуть эту аферу с бланком, и той для этого обязательно нужно былопопасть ко мне в кабинет.

Тогда я стал расспрашивать Элси Бранд, свою секретаршу, овсех, кто околачивался вокруг нашего офиса, и она рассказала мне о некоеймадам, которая во что бы то ни стало хотела дождаться моего прихода.

Забрав с собой Элси, я отправился в архив одной из газет.Там мы просмотрели фотографии Карлоты Шелтон, разыскивая среди них те, где онаснималась с друзьями. Мы обнаружили на одной из них Элайн Пайсли, похожую нату, которую искали. Затем раздобыли досье и на Элайн Пайсли, где нашли болеечеткие фотографии и убедились, что именно она и была тогда в офисе.

Поэтому я навестил Элайн Пайсли у нее на квартире и началдопытываться, почему она так упорно хотела увидеться со мной лично. Я застал ееврасплох и наверняка вытянул бы из нее многое, если бы в квартиру не нагрянулГарден Монрой.

В глазах Селлерса появился интерес.

— А что же нужно было там Гардену Монрою?

— Не знаю, что ему было нужно, но знаю, что я ему непонравился. Он наткнулся на меня, кое о чем спросил, вышвырнул из квартиры и,надо думать, теперь так вправил мозги Элайн Пайсли, что больше никому неудастся ничего от нее добиться.

Тем временем Селлерс изучал на своем столе отпечаткипальцев.

— Понимаю, понимаю, — заметил он рассеянным тоном. — Твоясекретарша подтвердила, что именно Элайн Пайсли вертелась вокруг твоегокабинета.

— Вот видишь.

— Теперь об этих отпечатках, Лэм. Почему ты не сказал, чтоони у тебя в кармане? Какой смысл был водить меня за нос?

Ты сам убедился, что я не лгал, когда рассказал тебе проотпечатки. Почему ты не можешь поверить, что я действительно хотел передать ихтебе из рук в руки, но их украли прямо из номера, из-под телевизора.

— Опять за старое! Именно это мне в тебе не по нутру,Дональд. Берта играет по-честному, но ты предпочитаешь вместо того, чтобыпомочь полиции, всеми правдами и неправдами оставить нас на бобах и оказаться увсех на виду на финише.

— Вовсе нет. Всякий раз, когда я выхожу на финишную прямую,то предоставляю полиции возможность идти со мной ноздря в ноздрю. Если же отменя отмахиваются, то мне ничего другого не остается, как действовать на свойстрах и риск.

— Знаю, знаю. Ты любишь поучать нас, как надо работать,верно? А мы привыкли делать все по-своему.

А теперь расскажи-ка мне об этих отпечатках пальцев.

— Мокрой вышвырнул меня из квартиры Элайн Пайсли. Онприкатил на спортивной машине, и я решил заглянуть в нее.

— Почему?

— Потому что кто-то должен был наведаться ко мне в номер вмотеле «Эджемаунт» и стащить эти отпечатки. Это не могла быть Карлота Шелтон,так как ей пришлось отправиться в управление полиции, чтобы поведать своюверсию о попытке совершить на нее нападение. Им не мог оказаться и детектив —вряд ли она решилась бы настолько далеко посвятить его в свои планы.Полицейский тоже исключается, в противном случае вам бы все стало известно.Следовательно, из всех четырех действующих лиц, выведенных на сцену в мотеле «Эджемаунт»,на роль похитителя подходил только Монрой. Стоило мне только заглянуть вбардачок его машины с откидным верхом, как я понял, что оказался прав.

Селлерс выбил дробь пальцами по столу, взглянул на ручныечасы, затем взял сигару и засунул в рот, не зажигая. Глаза его сузились.

— Интересно то, малыш, что все твои россказни кажутсянастолько правдоподобными, что любой, кто тебя не знает, принял бы их за чистуюмонету… А впрочем, пожалуй, сдается мне, что ты бы не захотел втягивать своюсекретаршу в эту историю, окажись она липой. Ну так что, верить или нет тому,что ты наплел мне здесь про Элайн Пайсли и про то, как засек ее с помощью своейсекретарши?

— Клянусь, это правда. Все, что я рассказал, при желанииможно проверить.

— Гм, все да не все. Насчет Гардена Монроя — опять толькотвои слова.

Я ничего не ответил.

— Ладно, вернемся к отпечаткам, которые ты снял.

Все они подписаны — почерк твой, с этим ты спорить небудешь. Тут, я вижу, есть Фишер и кто-то еще, обозначенный инициалами «К.А.».Кто это?

— Наш клиент.

— Расскажи ему о нем, — вмешалась Берта: — Это дело обубийстве — сущее наказание, и мы ни с того ни с сего попали в самую его гущу.До сих пор мы еще могли как-то прикрывать своего клиента, но с этого момента…

Селлерс предостерегающе поднял руку, осаживая ее.

— Лучше помолчи, Берта.

Берта оборвала фразу и обдала нас пылающим взглядом.

— Так и быть, пойду вам навстречу, — сказал Селлерс. —Можете не называть его имени. Нам оно известно.

— Еще бы! Вы ведь вытрясли из Берты все, что можно, и онатеперь пытается сделать хорошую мину при плохой игре.

Раскрылась дверь, и полицейский ввел в кабинет испуганного,побледневшего Карлетона Аллена.

Селлерс обратился ко мне, усмехнувшись:

— Продолжай, малыш, не обращай на нас внимания.