Луиза жёстко отсеивала претенденток. Чаще всего, это были деревенские девочки — полноватые, ширококостные, с грубыми лодыжками. Леди из такой не сделаешь ни косметикой, ни воспитанием.

Или дворовые девчонки, прошедшие огонь и воду. Вульгарность выпирала из них, несмотря на усиленную муштру. Таких у неё были единицы, на любителя, на средней полке.

Но изредка попадались девочки, из которых можно было вырастить настоящих леди, которыми славилось её заведение, и прекрасных гейш «всё включено».

Любой мужчина рядом с ними чувствовал себя умным, значительным, желанным. Вырастал в собственных глазах. Налаживалась жизнь, карьера.

И он уже не мог обойтись без этого дома, в котором, только в нём, ему дарили несколько часов или дней счастья — за его деньги, разумеется.

Надя приносила фотографии знакомых, втайне от них, если подойдёт, уговорю! Но пока никто не подходил. Она продолжала работать, клиенты были довольны. Расставаясь, каждого из них профессионально вычёркивала из своей жизни.

На сайт, практически, надежд не оставалось.

И вдруг — Олег!

Вернулась с Острова, как на крыльях, за все годы работы у Луизы такого не было. Она была опытной девочкой.

Он с самого начала повёл себя как-то не так. И она — не так. Познакомились в самолёте, он придумал этот трюк. И сразу лёгкость в обращении, будто знали друг друга давным-давно, и вот встретились.

И плавала она так же великолепно, и долгие прогулки, и все заботы взяла на себя, заказывала еду, иногда столик в ресторане, варила ему кофе, приносила на пляж холодный сок и фрукты. Им было хорошо вместе.

А уж секс — тут она была профессионалом высочайшего класса. Доводила его до самой высокой точки.

Он оставил её за собой на две недели, потом ещё на месяц птичкой в клетке на съёмной квартире.

У Луизы было заведено, что заказчик приходил туда, когда у него было время. Его кормили завтраком, ужином, обедом, если время было обеденное. Еду женщины редко готовили сами, заказывали на дом.

Иногда, по желанию заказчика, прогулки. По Луизиным правилам, всё было по желанию заказчика. Секс, и ничего личного.

Надя после училища работала в кардиологическом отделении платной элитной клиники. Устроил один из Луизиных мальчиков, как она их называла, он был там главным врачом.

Медсестрой она была прекрасной — весёлая, с лёгким характером, исполнительная и умелая. Никто, кроме главврача, не знал о её второй профессии.

А ему ничего не приходилось объяснять. Один звонок Луизы, и она свободна для очередной поездки, и на выходные, и вторые смены, когда живёт птичкой в клетке.

Ну, и по старой дружбе, мог иногда запирать кабинет, когда вызывал к себе.

У неё были прекрасные отношения со всеми, но подруга — одна, Ленка. Они вместе приехали в Москву, кончили медучилище, и по Надиной просьбе главврач взял её на работу.

Надя, конечно, одной их первых показала её фотографию Луизе, не говоря Ленке ни слова, но не подошла она, к сожалению.

И Ленке она рассказала, не смогла удержаться, какой у неё был потрясающий курортный роман.

Познакомились в самолёте — вот и не верь в Судьбу! Кресла оказались рядом. А потом жили в одном отеле, заплывали ночью до буйков. И он водил её в ресторан.

Ленка тихо завидовала.

И на катере катал. И потрясающий секс, в жизни такого не было. И они продолжают встречаться.

— Ты думаешь, он сделает тебе предложение?

— Очень надеюсь. Снял квартиру.

Она и вправду надеялась. Не подавала виду, но была — сама покорность! Угадывала малейшие желания, находила в Интернете изысканные блюда.

Он всё принимал, как должное. Отношения были ровные, почти семейные. И потрясающий секс вечером, ночью, утром.

Все девчонки завидовали, когда он заезжал за ней на работу — блестящий молодой человек, одетый с иголочки, на дорогой машине. Водил в кафе после первой смены, иногда — в ресторан вечером. Или просто гуляли. Это было так похоже на семейную жизнь!

Бегала во французскую кондитерскую в перерыв за печеньем, которое нравилось Олегу, её Олегу!

Он был особенным, весёлым, вежливым. И эта его ленивая грация молодого льва, которому и просить не надо — львица сама принесёт ему антилопу, и будет счастлива, что он это позволил.

В то утро…

У неё вторая смена, с трёх часов. Он ещё нежится в постели. А она, свежая после душа, в лёгком халатике, полуодетая, несёт ему кофе. Он не благодарил, это считалось само собой разумеющимся.

Пошёл в душ, не спеша побрился, оделся. Позавтракали вместе. Всё, всё было, как обычно, — она жарила яичницу, как он любил, чтобы желтки не растекались. Тосты, горячие, с маслом…

Потом он сказал медленно:

— Надя, тебе пора домой. Я уезжаю. Ключи отдашь Луизе, оба. Счастливо тебе. — И ушёл.

Это было бы обычно с любым другим заказчиком, но Олег!

Она не могла прийти в себя. Ходила по комнате и почему-то не могла вздохнуть. Слёз не было вначале, просто, как в пустыне — губы пересохли и нечем дышать. Потом, наконец, расплакалась в подушку, горько, долго и безутешно.

Надо, надо кончать с этой жизнью, выходить замуж. Поговорить с Луизой, может, не для этого заветного сайта подыскать ей девочку?

В конце концов, она согласна просто на хорошего человека, пусть из провинции, пусть он женится ради прописки…

Лежала, прикладывала чайные пакетики к заплаканным глазам. Пусть ради квартиры, но женится по-человечески!

Вычеркнуть Олега из своей жизни, как она вычёркивала всех остальных, заставляя себя забывать всё, и плохое, и хорошее. Но с ним это будет нереально, невыносимо.

Как жить дальше? Жить или не жить…

Но этот вопрос надо решать не сейчас, когда надо идти на работу. Опаздывать для неё было немыслимо.

Пришла, как всегда — спокойная, деловая, приветливая. Больные в отделении были тяжёлые, их готовили к операциям. Бригада хирургов — светила с мировыми именами. Операции шли по нескольку часов, и обречённые люди поправлялись! Приезжали после санатория, благодарили.

В четвёртой палате была новенькая, женщина лет сорока пяти-пятидесяти.

Рядом сидела красивая девушка, похоже, дочка. Ей здесь дали халат, бахилы, шапочку.

Встала, когда вошла Надя:

— Врач велел капельницу, а у сестрички смена кончалась. Она сказала, вы придёте и поставите.

— Не волнуйтесь, всё сделаем, сейчас посмотрю назначения.

Через две минуты принесла штатив, безошибочно нашла вену на сгибе руки. Всё точно, чётко.

— Какая вы умница! — улыбнулась женщина, — обычно сестрички мучаются с моими венами.