Она, как Олег в тюрьме когда-то, планировала свою дальнейшую, вольную жизнь.

Главное, мама будет здорова. Никаких больниц, «скорой помощи» ночью. Устроится в какое-нибудь издательство корректором, редактором — они же выпускают переводную литературу! Неужели в Питере много людей, окончивших филологический факультет университета со свободным английским и немецким, и французским — так себе?

И может, ещё повезёт, и ей самой начнут поручать переводы! Это была её давняя мечта — переводить книги. Особенно детские, добрые. Сидеть дома и работать!

Только бы операция прошла успешно, это главное. Чтобы всё, что ждёт её в ближайшие год или два, было не зря. Была бы мама жива…

Шофёр видел в зеркало, как она сосредоточенно думает о чём-то, и молчал. Луизины девочки были своими, обслугой, как и он, с ними можно было запросто. Но она не такая. И вряд ли станет такой.

Трудно ей будет, — вдруг подумал сочувственно, и сам удивился этой мысли.

— Приехали, Катя. Минутку, я поставлю машину и отведу вас в офис.

И удивился, что говорит ей «вы».

Помог выйти из машины. Открыл и входную дверь, и в приёмную.

— Марина, добрый день!

Секретарь встала из-за стола:

— Спасибо, Коля, свободен. Добрый день. Как вас представить?

— Катя Лаврова.

— Посидите, Катя. Плащик снимите, я повешу.

Она тоже говорила Кате «вы», хотя с местными девочками ей бы это и в голову не пришло. Что-то было в этой девушке…

— Заходите, Луиза Александровна ждёт вас.

Ждала с нетерпением. На верхней полке давно не было новеньких. Обнадёживало, что девочка из Питера и не с трассы. Вдруг повезёт!

Девушка вошла робко и остановилась в дверях. Она была среднего роста, худенькая. Подняла глаза — хорошие, чистые.

И весь облик питерский, — подумала про себя. И опять же, про себя, вынесла вердикт — годится. Главное не упустить.

— Здравствуйте, Катя. Да вы садитесь, не стесняйтесь. Что с вашей матушкой?

— Сердце. Нам давно сказали, что нужна операция. Мы надеялись, что обойдётся. Не обошлось. Поэтому срочно нужны деньги. Надя мне всё объяснила.

— Квартира у вас в Питере, а работать придётся в Москве. Мы, конечно, обеспечим вас жильём и всем необходимым, но маме какое-то время придётся обходиться самой.

— После клиники — санаторий. А потом я что-нибудь придумаю. Может, на то время, что буду работать у вас, сдадим квартиру в Питере и снимем в Москве.

— Это выход. Я вам помогу.

— Понимаете, мы затянули с приездом. Они готовы прооперировать её прямо в понедельник, всё упирается в деньги. Когда вы сможете перечислить?

— Какая сумма нужна?

— Вот стоимость. Санаторий — отдельно. Нужно на месяц, но хотя бы две-три недели…

— Посидите. Я схожу в бухгалтерию.

Это было лишнее. Она могла заплатить такую сумму, тем более, за эту девочку. Позвонила Наде:

— Скажи, чтобы связались с нашей бухгалтерией и выставили счёт. Мы оплатим сегодня. Запиши телефон.

— Правда? Я передам это доктору и Наталье Николаевне. Вы отпустите её к нам?

— Я подумаю. Сначала надо всё оформить.

Вернулась к себе.

— Катя, мы оплатим операцию. И месяц санатория. Потом решим с вашей матушкой, я вам обещаю. А сейчас почитайте контракт.

— Простите, сначала я должна убедиться…

— Пройдёмте в бухгалтерию. Когда всё будет оплачено, вас проводят обратно.

Бухгалтер набрала реквизиты клиники. Сумма. Оплатить.

Шли секунды. Катя не сводила глаз с экрана. И, наконец, высветилось слово — «оплачено».

Она глубоко вздохнула. Вся тяжесть последних дней ушла. Такая гора с плеч! Неужели это правда — не нужно мучительно думать, где взять деньги? Эти проклятые деньги! Почему их нет, когда они так необходимы!

— Теперь вы спокойны? — с улыбкой произнесла бухгалтер, — пойдёмте, я провожу вас к Луизе Александровне.

Она тоже говорила Кате «вы».

— Спасибо огромное. Маме скажут, что операция оплачена?

— Сейчас позвоню.

Она набрала номер клиники:

— Извините, деньги ушли. Вы можете передать это лечащему врачу? И попросите, пусть скажут больной, чтобы она не волновалась. Спасибо.

Луиза ждала их с нетерпением.

— Ну вот. Теперь вы можете прочесть контракт?

— Зачем — теперь? Давайте, подпишу.

Луиза смотрела, как заветная подпись украшает контракт. Ловушка захлопнулась.

Но у Провидения были свои планы. Вошла Марина:

— Простите, Луиза Александровна, Олег Сергеевич приехал. Говорит, срочно.

— Катенька, посиди, пожалуйста, в той комнате, мы недолго. Свет я тебе включу.

Она включила не только свет, и камеру на всякий случай. От таких девочек всего можно ожидать. Теперь она, как своим девочкам, говорила ей «ты».

Катя села на стул, зажала в коленях ладони. Не отрываясь, смотрела на дверь. С мамой, слава Богу, вопрос решён. Но отпустят ли её в клинику, разрешат побыть с мамой до операции, и после? Или ей уже не выйти отсюда…

Олег был очень серьёзен…

— Здравствуй, мой мальчик. Почему без звонка, что за срочность?

— Я уезжаю, Лу, не знаю, на время или навсегда. Вещи, на всякий случай, отвезу в Питер. Артём где-то прокололся, и эта ищейка, Денис — он был у меня следователем, сумел связать его со мной.

Запросил дело из Питера. Бумага под сукном, но это дело времени. Недели две-три у меня есть. И надежда — ну, покопается, узнает, что я в Питере известный бизнесмен, и живу там, и машина, и фирма. Другой списал бы всё на девяностые.

Уеду в отпуск. А может, хватит ходить по лезвию, займусь игрушками, хорошо продаются. Я ещё затеял с куклами, мои умельцы материал соорудили — как живые. И кукольное ателье с разными одёжками. Переодевал твою, от нечего делать, и такая идея!

— Сом тебе всё выстроил…

— Времена меняются. Но пронесёт, может, и вернусь. А пока, дай мне девочку хорошую, чтобы мне там со скуки не пропасть. Новенькую, хоть не с верхней полки. Есть у тебя новенькая, Лу?

— Вон, в соседней комнате. Там камера, велеть раздеться?

— Вот этого не надо, пугать с самого начала. Ну, покажи. Маленькая. Восемнадцать есть?

— Да, вот её паспорт.

— Не замужем, двадцать два. Не такая маленькая. Что у неё с лицом, она же напугана до предела. Ты что ей наговорила?

— Не успела ещё. У неё мама в клинике у Вадима, операция на сердце в понедельник. Деньги мы перечислили только что.