Например, любовниками они вряд ли являются, да и друзьями их можно назвать с большой натяжкой. Вот только как они тогда познакомились? Грат рос в полной семье, так что вариант с приютами и его аналогами отпадает. В наёмники он, опять же, податься не успел, ибо его быстро определили под крыло рода Бельвиос в качестве одного из немногих младших рыцарей.

Последний пришедший на ум вариант Виктору не очень-то нравился, так как предполагал образование связи из-за членства в, чем чёрт не шутит, организации, ордене или культе. Ни первое, ни второе, ни третье не были редкостью в королевстве Альтум-Нубиус, правителя которого такое положение дел вполне устраивало. По крайней мере, никаких гонений король не объявлял, да и вне закона подобные сборища не числились. Ну, до тех пор, пока они не начинали захватывать людей в рабство, убивать или грабить. А если они платили солидные налоги, то и на эти пункты порой закрывали глаза…

— Сказочное местечко для жизни. Просто идеальное. — Закинув ногу на ногу, а руки сунув под затылок, проклятый заставил себя забить на звенья цепи, связывающие воедино честную наёмницу Клариссу и Грата, рыцаря рода Бельвиос.

Здесь и сейчас его интересовал другой вопрос, а именно — отличия стандартной системы циркуляции вирфортов от той, что обнаружилась в его теле. Откуда различия, спросите? Ответ-то прост: проклятие, будь оно неладно! Виктор сам, своими руками прокладывал и фиксировал «дорожки» для потоков в обход линий жизни, использование которых гарантированно и почти моментально пробуждало и переводило проклятие в активную фазу. И делал проклятый это на протяжении целого года, с наилучшим стимулом из всех возможных: смертью.

Одна ошибка могла его убить, и потому он умудрился сделать невозможное, в сжатые сроки перекроив схему токов маны в теле так, что те функционировали как надо. К счастью, особо критичных косяков там не было, а имеющиеся создавали сильные стороны, компенсируемые слабыми.

Таким незамысловатым образом Виктор значительно повысил свой потенциал в усилении мышц ног, спины и, простите, задницы, что в перспективе позволит ему стать крайне манёвренным. А вот руки и торс наоборот ослабли, так как потоки маны через них проходили не такие широкие. По ним ударило ещё и то, что к голове маны шло втрое больше стандартного, но, благо, черепушка — орган не особо большой и мышц лишённый, так что потери оказались минимальными.

Чего не скажешь о вызванным этими изменениями эффектам, к которым парень, недолго сомневаясь, приписал в первую очередь качественный рост своего восприятия. Ему хотелось верить в собственную исключительность, но практика показывала, что все люди плюс-минус одинаковые. Талантливых людей, гениев и прочих уникумов выковывала среда, а никак не предрасположенность к чему бы то ни было. Сказать же, что пресловутая среда оказала сильное влияние на реципиента и Виктора-нынешнего… было можно, но с хорошей такой натяжкой. Ведь достойное магическое образование в этом мире получали сотни выходцев из магических семей, но никто не светил восприятием, растягивающимся на тринадцать километров.

Ну а считать комфортной и способствующей прогрессу средой умирающее тело и отчаянные попытки найти способ из этого тела сбежать — затея сомнительная.

Так или иначе, но одним днём Виктор ван Бельвиос получил план тренировок на дальнейшие полгода, а так же заверения в том, что с текущими успехами в контроле маны он уже через месяц-другой сможет претендовать на первый ранг. По нижней планке, конечно, но обещанным отцу младшим рыцарем он сможет стать буквально к концу лета. И Виктор радовался бы, оставайся его цели и стремления теми же, что и пару недель тому назад, до возвращения Страйи. Но они изменились, и теперь даже шестого ранга проклятому будет мало. Как и седьмого…

Какой вообще силой нужно обладать, чтобы иметь возможность послать церковь по известной дорожке, окопавшись на «своей» земле? Девятый ранг? Десятый? Такие вершины не достигаются не то, что за два года, но и даже за двадцать лет. Вирфортов такого уровня в мире всего двое, в то время как слабейшие из десятки сильнейших — это восьмые ранги. Да и очевидно было, что одной только личной мощью этого добиться невозможно. Нужны верные люди, ресурсы, влияние, армия… и даже при наличии всего этого куда надёжнее будет просто не провоцировать колосса на службе у пантеона божков, мнящих себя вершителями судеб.

Был бы среди всего этого многообразия нормальный покровитель Знания, и Виктор точно договорился бы с ним. Но такого в пантеоне не имелось, и предельно мирный вариант пришлось отбросить в угоду откровенно варварскому.

Виктора всё ещё коробила мысль о необходимости отстаивать своё мнение не разумом и магией, а мышцами и мечом. А ещё он слабо себе представлял, каково это — не просто махать железкой или пулять стрелы, а делать это с целью кого-то убить.

Убить человека, лишить его жизни, стереть его дальнейшее существование…

Для практика, который и магией-то, якобы в его родном мире не существующей, занялся только от отчаяния и стремления выжить, убийство было чем-то вроде табу. Как можно отнять у кого-то то, что для тебя самого было, является и всегда будет величайшим сокровищем?

По этой причине Виктор разумно полагал, что его первое боевое крещение нужно провести, во-первых, как можно раньше, а во-вторых с хорошей, прямо-таки излишней подстраховкой. Умереть из-за неспособности убить проклятому совсем не хотелось, а в своей способности пересилить самого себя он был не уверен. Виктор на многое был способен, но у него как и у любой сильной личности имелись железобетонные табу. Какие-то ему привили родители, какие-то он выработал сам, но суть оставалась одинаковой: для их нарушения третьему сыну графа придётся ломать самого себя.

— Как просто оно бывает в книжках: куяк-хуяк, и ты убийца. А дальше всё как по маслу, дорожка из трупов за спиной, м-мать… — Перевернувшись на бок, парень уткнулся лицом в подушку и посетовал на то, что у человеческого организма не предусмотрено рычажка на затылке, щёлкнув которым можно было бы провалиться в долгий, здоровый сон без кошмаров и навязчивых мыслеобразов.

Кто виноват? Частица души одной чрезмерно заботливой и откровенно туповатой женщины. Что делать? Качаться, очевидно.

Нездорово захихикав, Виктор почти насильно заставил себя отрешиться ото всех мыслей и попытаться заснуть, но не справился, и в конечном счёте вновь скользнул на порочный круг. Чёртов Уроборос из ненужных сейчас размышлений не отпускал проклятого, для которого здоровый сон был необходимой, прямо-таки жизненно важной вещью. И снова перед его глазами предстали отпечатавшиеся в памяти потоки маны в теле Грата, его