— Ты, милый козлик, сегодня будешь уже пятый, — пришла в себя от шока Мила. — Но с тобой я поступлю суровее, чем с другими. И останутся от тебя только рожки да копытца, — ласково произнесла она. И тут же рявкнула: — Если немедленно не заткнешься! А теперь — живо в постель! Я буду через минуту. И подробно тебе расскажу, как и за что пытала неугодных мне паршивых людишек из моей свиты… перед тем, как их закопать.

Кирилл затравленно глянул на Милу. От ее гротескной улыбки по спине дружно побежали мурашки и появилось отвратительное чувство безысходности. Он понял, что совершил непоправимую ошибку. Почему не смирился, не расслабился и не получил сомнительное удовольствие, раз уж ей так захотелось поиграть в любовь? Его бы не убыло. А он расхорохорился, дурашка, перья павлиньи распустил. Вот она теперь эти перья-то и повыщипывает.

Страх тяжелыми цепями сковал волю Кирилла.

— Так что готовься, козлик, — бросила Мила и выскочила из комнаты, хлопнув дверью.

«Убить ее, что ли?» — невольно подумал он и сам испугался так долго скрываемого от себя тайного желания. Только ужас, дикий и всепоглощающий, мог породить эти греховные мысли.

Когда-то они были мимолетными, легковесными и означали только то, что он на нее за что-то злится. Но потом незаметно они начали повторяться. А в последние недели стали уже назойливыми и неотвратимыми и не давали покоя ни днем ни ночью. Теперь же преступные мысли перешли в подсознание и из эфемерной идеи оформились в навязчивое стремление. Где слабый ненавидит — сильный уничтожает. Всякого мужика, даже самого слабого, можно довести до точки кипения. И тогда он превращается в зверя.

Мила обладала невероятной способностью любого человека делать своим врагом. Она даже какое-то удовлетворение от этого испытывала, драйв и вкус к жизни, когда тянула за хвост ею же самой созданное и распалившееся в гневе чудовище.

Все, баста! Кириллу надоело притворяться мягким, ласковым и уступчивым. Теперь он покажет ей весь спектр мужского характера. Она видела только любовь и нежность с его стороны — отныне ей предстоит испытать твердость и жесткость. Может быть, даже жестокость. Она должна осознать, что имеет дело с мужчиной! Он поставит эту зарвавшуюся бабенку в назначенное ей от природы зависимое от мужика положение. Мила не может и дня прожить без интимной близости, влюблена в него безумно — теперь он заставит ее страдать и мучиться. Затем оберет как липку. А если станет упираться, раздавит как букашку. За эти месяцы у него было достаточно времени узнать ее так хорошо, что расправиться с ней получится без каких-либо трудностей.

После подобных мыслей его страх от встречи с Милой тут же развеялся. Он начисто пресечет ее мужицкие замашки командовать во время секса и принудит быть снизу, как подобает женщине, а не сверху. Мужчина — он, и именно ему принимать решения.

Развратная бабенка совсем потеряла голову от вседозволенности. У нее есть все на свете, что только она не пожелает, но нет и никогда не будет одного — мужского достоинства. Вот она и бесится от желания познать единственное для нее неизведанное. И Кирилл научит ее быть женщиной, заставит, наконец, хочет она того или нет!

Он достал из-под матраса пистолет и спрятал его в прикроватную тумбу. Рядом с хлороформом в хрустальном флаконе из-под духов. Снова прилег… в ожидании жертвы, время которой уже пришло.

Мила стояла перед огромными зеркалами просторной гардеробной, уставившись в одну точку. Так недопустимо нагло Кирилл никогда себя прежде не вел. Да как он только посмел разговаривать с ней подобным тоном! Ничтожество! Что он о себе возомнил?

Взбешенная до предела, она сорвала с себя платье — последний писк моды, не оправдавший ожиданий, — и швырнула на пол. Разоделась в пух и прах, роскошный наряд для этого оборванца выбрала, хотела сногсшибательным видом сразить Кирилла. Святая простота! Сама наповал сражена его дикой выходкой.

Очередной соискатель руки и сердца Милы, Кирилл больше других походил на мужчину ее мечты. Так великолепно сложен и искусен в любви, что она с трудом отыскала способ проверки избранника «на вшивость». Но ключ к замочку его тайн и амбиций разыскался мгновенно, как только выяснилось, что он родился под созвездием Козерога. Она заметила, что ничто так не бесит мужчину, как обращение к нему «милый козлик». Для Кирилла же эти слова уподобились хлестким и болезненным ударам кнута. Однако Мила упорно делала вид, что ничего не замечает, продолжая неизменно ласково называть его удачно подвернувшимся прозвищем.

Она просто обожала язвить и подсмеиваться над своими кавалерами, так как знала почти наверняка, что среди ее окружения настоящих мужчин нет, есть только жалкое их подобие. Кирилла же она не считала очередной ошибкой, добросовестно пытаясь вылепить из него то, что хотела получить, не подстраиваясь под его характер и самолюбие.

Это лишь ее Маугли: что вылепит, тем и попользуется. Не будучи уверенной в том, что затея удастся, она все же сделала попытку, так как не привыкла отступать ни при каких обстоятельствах. И если что-то сложится не так, как мечталось, любой его шаг влево или вправо против ее воли вынудит, не раздумывая, перешагнуть через свои чувства и сделать то, что она должна сделать, чтобы не потерять себя. Ведь у нее никого нет ближе, чем она сама — единственная, неповторимая и самая главная в ее жизни любовь.

В Кирилле ей нравилось все. Кроме занятия, которое он для себя выбрал — бабий угодник. Разве это дело для настоящего мужчины? Подобная гнилинка, вернее, гниль порядочная, превращает нормального мужика в надутую куклу для утех, а также безмолвного и все терпящего мальчика для битья, тренажер для отработки навыков злословия, язвительности и ехидства.

Сначала Мила надеялась, что у Кирилла осталась хоть капля мужского достоинства, но вскоре поняла, что он готов терпеть любые унижения ради регулярного пополнения его банковского счета. И никаких поползновений не возникало, чтобы изменить рабское положение. Ну как же, ведь для этого нужно как минимум встать с дивана. Хотя менять собственное мировоззрение не возбраняется и лежа на диване.

Но этого не произошло, так как Кирилл совершенно разучился напрягать мозги. Вся сила его воли тратилась на то, чтобы холить и нежить распрекрасное тело, на которое он молился и надеялся как на самый главный капитал. Он не собирался менять себя и стремиться к чему-то, кроме денег и удовольствий, которые они приносили.

Вот потому и кличка такая, пусть за эту скажет спасибо.

И все-таки любовник он восхитительный. Лучший из всех, кого она когда-либо знала. А знала Мила очень многих, но все ему и в подметки не годились.

Ах, как жаль, что нельзя совместить молодость и красоту с бескорыстной любовью. Любовь ни с чем несочетаема. Она ни от чего не зависит. Она сама по себе. Любовь неподвластна никаким условностям, правилам и обязательствам. На такую любовь Мила не способна. Как, впрочем, не способным оказался и ни один из встреченных ею на жизненном пути мужчина. Обе стороны всегда оставались слишком расчетливыми. А любовь по расчету, как правило, любовью уже не является.