Она знала наверняка, что только корысть и материальная выгода движут всем ее окружением: партнерами по бизнесу, старающимися казаться честными; алчными любовниками, мнимыми друзьями и многочисленными поклонниками, больше похожими на врагов. Мила не терпела, когда ее использовали. А Кирилл при этом еще и позволил себе пренебрежительную снисходительность, даже презрение. С такими смельчаками она расправлялась безжалостно и жестоко.

Мила вдруг вспомнила об их романтическом знакомстве.

Она всегда воспринимала чувственные удовольствия как самые главные в жизни. Поэтому, когда короткая, но очень интенсивная связь с очередным претендентом на ее холеное великосветское тело закончилась, не оправдав ожиданий, так как она сама, в сущности, являлась — и не скрывала от себя этого — довольно примитивной, своевольной личностью с животными инстинктами и неугасаемым темпераментом, Мила почувствовала себя очень несчастной. Удостоверившись в достаточности средств на золотой банковской карте, она отправилась на поиски новых встреч и острых ощущений.

Знакомая дорожка привела на эксклюзивный закрытый аукцион для посвященных. С собой она пригласила Катюху, компаньонку по бизнесу и закадычную боевую подругу, соучастницу ночных оргий и спутницу в странствиях по элитным злачным местам столицы. Они с полуслова понимали друг друга, а потому не только работали, но и досуг проводили вместе, самозабвенно отрываясь на светских тусовках.

К закрытому клубу звездные дивы подкатили каждая на своей машине, так как уезжать отсюда собирались с разными добычами: Мила — на белоснежном «Роллс-Ройсе», Катюха — на ярко-синем «Астон Мартине».

Журналисты и фоторепортеры словно только и ждали их появления, кинулись с вопросами, галдя и отпихивая друг друга. Точно стая стервятников, почуявших лакомую добычу. Еще бы, эти великолепные светские львицы могли обеспечить писак «горяченькой» сенсацией, так как всегда и везде, где они оказывались, непременно случались какие-нибудь каверзные истории и скандалы.

Но даже если ничего такого «вкусненького» не произойдет, то в любом случае пищи для разговоров и сплетен будет предостаточно. Даже там, где их нет и быть не может. Ведь выход в свет звездной парочки — уже событие для прессы: дорогие автомобили, сказочные наряды и умопомрачительная обувь, прически, макияж от лучших стилистов и, конечно же, восхитительные друзья девушек — бриллианты, как же без них-то? А еще их походка, взгляды, интонации, слова, возгласы и если очень повезет, то эксклюзивное — или хоть какое-нибудь на худой конец! — интервью важных и блистательных знаменитостей. Сколько пищи для сплетен!

Катюха предпочитала выглядеть больше раздетой, нежели одетой, демонстрируя молодое красивое тело и пользуясь тем, что «пока ничего не болтается», как однажды всенародно выразилась, после чего желтая пресса немедленно довела ее слова до широкой публики. Неизменно блестящие и переливающиеся всеми цветами радуги наряды Катюхи позволяли не затеряться ей в толпе таких же молодых и красивых, но менее богатых и знаменитых.

При виде прессы Катюха напускала на себя вид легкомысленной богатенькой дамочки — этакая любительница прожигать жизнь на бесконечных увеселительных тусовках. Она постоянно дурашливо хихикала, говорила глупости и сама поражалась своей двуликости.

Чтобы выжить в том обществе, где они с Милой вращались, необходимо уметь лишний раз не выделяться. Особенно чрезмерным умом, рвением в работе или еще какими-нибудь добродетелями, не свойственными данному обществу, — то есть надо быть похожей на всех, потому что иначе свои же тебя не узнают и примут за белую ворону, которую в обязательном порядке заклюют и выбросят за пределы зоны богемного сообщества.

На самом деле Катюха была более чем смышленой девушкой. Именно Мила ей разъяснила, что сегодня казаться такой, как все, хотя бы внешне — необходимость. Обмен информацией и одинаковое развитие членов общества являются непременным условием развития самого общества. Белые же вороны опасны тем, что могут в какой-то степени разрушить систему взаимопонимания. Светское общество избранных требует некой усредненности поведения, мышления и языка, без которых в нем не выжить и которые являются общим знаменателем развития, а белые вороны всегда будут подлежать уничтожению. Поэтому, чтобы не сильно выделяться из толпы «золотой молодежи», Катюхе приходилось, как хамелеону, принимать тот окрас, который здесь принят.

— Ах, не успела даже душ принять и лифчик надеть, — капризно выдавала очередную звездную пошлость Катюха, выходя из шикарного авто и нюхая под мышками, — но ничего: живенько так, ха-ха-ха, хи-хи-хи…

Представители прессы остались в восторге. Еще бы, она такая удивительно богатая и знаменитая и в то же время такая простая — «своя в доску», одним словом. Они засыпали ее дежурными вопросами, надеясь на очередной скандальный выпад светской тусовщицы.

— Приехала отдохнуть, не видите, что ли? Достали уже! — продолжала строить из себя Катюха, растягивая слова и манерничая, как уставшая от всенародной славы звезда, к всеобщему удовольствию журналистов и фотографов. Она вертелась во все стороны, чтобы те смогли со всеми подробностями запечатлеть для истории ее новый потрясающий наряд из тонкого алого шелка с блестящими переливами — платье из последней коллекции знаменитого дизайнера.

— Отойдите от меня! — отталкивала она журналистов, чтобы дать возможность работать фотографам, которые уже завтра поведают всему миру об эксклюзивном платье и дорогущих украшениях, продав которые можно накормить множество голодных и дать приют толпам бездомных.

— Звезда в шоке! Да уйдите же от меня, я вся вспотела. Так меня ненадолго хватит в этакой толчее, — продолжала она притягивать внимание окружающих, и газетчики восторгались: ах, какой материал, какая же она «своя, простая и доступная»!

Катюха верила, что как бы она ни вела себя, все равно останется звездой первой величины. А потому немного вульгарности и глупости, а еще лучше все-таки много — кашу маслом не испортишь — и все рукоплещут, так как она уже совсем «рядом с народом» и теперь ее больше станут любить. Или больше не любить, что в принципе одно и то же.

Особенно радовались папарацци, так как девушкам удавалось и шокировать, и эпатировать публику, иначе эти красавицы никому не были бы нужны. Теперь доблестным трудягам желтых страниц будет что написать и показать. А если вдруг они немного перестараются и поведают жадной до сенсаций публике о том, чего и вовсе не было, то это только всем на пользу — и газете, и читателям, и объектам лжи. Какая, в сущности, разница, чем прославиться — плохим или хорошим? Слава — она и в Африке слава! Поэтому желтая пресса всегда будет в выигрыше: соврет — и дорого возьмет. Ведь только благодаря желтой прессе живут звезды.

Мила скромненько улыбалась выходкам подруги. На фоне казавшейся вульгарной Катюхи она сейчас выглядела более умной, воспитанной и интеллигентной светской барышней, хотя на самом деле оставалась намного искушеннее подруги по способам шокирования прессы и публики — этакая талантливая затейница больших скандалов и маленьких скандальчиков — в общем, сама королева-скандал.