— Что, неприятный сюрприз? — осторожно спросилЭнди, пока она садилась. Он уже хорошо ее изучил и был тронут тем, что она нехотела показать вида, но была слишком подавлена и не смогла скрыть своихчувств. Его это тоже начало угнетать, и мало-помалу он начинал чувствовать себявиноватым.

— Да, неприятный сюрприз, — проговорила Диана,отворачиваясь. Теперь она обнаружила, что вся затея с поездкой оказаласьнапрасной. На какое-то мгновение ей показалось, что вся ее жизнь — тоже.

— Дорогая, но это еще ничего не значит. Мы же можемпопробовать еще раз.

«Да, конечно, и еще… и еще… и еще… и все впустую! Зачем?Зачем стараться, если все без толку?»

— Я хочу обратиться к специалисту, — сказала онамрачно, когда официант принес кофе.

Вечер был испорчен, во всяком случае, для Дианы. Ребенок былдля нее самой главной целью в жизни. Ничто не может заменить его: ни работа, нидрузья, ни даже муж… Как бы она себя ни уговаривала, что ребенок — это еще невсе, но она все больше убеждалась, что это именно так.

— Давай поговорим об этом позже, — спокойно сказалЭнди, — к чему нам спешить? Нельзя поддаваться отчаянию. Прошел всего год.Некоторые считают, что обращаться к специалистам следует не раньше чем черездва года. — Он пытался успокоить ее, но она была страшно взвинчена и чутьне плакала.

— Я не хочу так долго ждать. — Диана судорожносглотнула. Она чувствовала неприятную боль и, зная, от чего она, ненавидела еееще больше.

— Хорошо. Тогда через пару месяцев. Нам совсем необязательно с этим спешить. Ты же должна навести справки об этом враче, преждечем показываться ему.

— Я уже все узнала. Джек сказал, что он один из лучшихспециалистов в стране.

— Отлично. Значит, ты опять обсуждала с Джеком нашипроблемы? И что ты ему сообщила? Что я никчемный муж? Или что у меня скореевсего осложнения после свинки, перенесенной в детстве? Или что яимпотент? — Он разозлился, узнав, что она действовала за его спиной,наверняка преподнося все так, будто он виноват во всем. Хороший подарок онаприпасла для их праздничного вечера.

— Я всего лишь сказала, что беспокоюсь, и мой гинекологназвал мне это имя. Он не задавал никаких вопросов. Не переживай. — ТеперьДиана старалась сгладить положение, но муж разозлился не на шутку. И, можетбыть впервые, он почувствовал, что их семейная жизнь далеко не безоблачна.

Почему я должен успокоиться, черт возьми? Каждый месяц тыведешь себя так, будто собираешься умирать, смотришь на меня такими глазами,будто это я во всем виноват, что не трахаю тебя как следует! Я тебе честноскажу: я не знаю, почему у нас ничего не выходит. Может быть, из-за меня, может— нет, может, это только из-за того, что ты сама свихнулась из-за этого и меняпостоянно заставляешь об этом думать. И если ты считаешь, что специалист можетпомочь, пожалуйста, черт возьми, делай что хочешь, обращайся к кому хочешь, и,если ты думаешь, что от меня что-то зависит, я тоже пойду с тобой!

— Что ты имеешь в виду — «если от меня что-тозависит»? — Она была потрясена, и они оба понимали, что вечер испорченокончательно. — Не хочешь же ты сказать, что это только мои проблемы? Ведьмы оба должны об этом думать!

— Да, конечно, спасибо, что напомнила. Но знаешь, мнекажется, что я здесь ни при чем. Просто ты специально каждый раз впадаешь вистерику и уже только одним этим все портишь! И знаешь что? Если твои сестрицызабеременели прямо у алтаря, это еще не значит, что мы, черт возьми, должныбыли сделать то же самое! Ну что плохого в том, что мы не стали с этим спешитьи прожили год спокойно, как нормальные люди?

Из ресторана Диана вышла вся в слезах, и по дороге домой онине сказали друг другу ни слова. Дома она заперлась в ванной и долго сидела там,оплакивая малыша, которого опять не предвиделось, и праздник, который былсовершенно испорчен. А что, если муж прав? Не делает ли она из этого уж слишкомбольшую проблему? Может, она просто хочет показать, что она не хуже, чем Гейл иСэмми? Но зачем? Может, ей этого никогда и не доказать, как бы она нистаралась?

Энди ждал ее в постели, когда она наконец вышла из ванной,одетая в новую розовую ночную рубашку, которую он купил ей в Париже.

— Прости меня, — сказал он, когда она приблизиласьк кровати, — я ужасно расстроился, но все равно, я не должен был тебевсего этого говорить. — Он обнял жену и притянул ее к себе. Глядя ей влицо, Энди догадался, что она плакала. — Не обращай внимания, малыш.Ничего страшного, если у нас вообще не будет детей. Ты мой самый любимыйребенок. И самый главный. — Она хотела сказать ему то же самое, но что-томешало ей. Она очень любила его, но сейчас поняла, что, пока у них не появитсямалыш, она не будет считать свой брак счастливым. — Ди, я люблютебя. — Он устроил ее рядом с собой и нежно обнял.

— Я тоже люблю тебя… У меня такое чувство, что ясегодня тебя сильно разочаровала.

— Что за глупости! — Он улыбнулся, глядя нанее. — Никаких разочарований. И знаешь, чем все закончится? Ты родишьдвойню, и твои сестры просто умрут от зависти.

— Я люблю тебя. — Диана уже почти успокоилась идаже улыбалась, сожалея об испорченном вечере.

— С праздником тебя, любимая.

— С праздником, — прошептала она в ответ. Эндивыключил свет и долго еще не спал, держа ее в объятиях и думая об их будущем иеще о том, что станет с его женой, если действительно выяснится, что у нихникогда не будет детей.

* * *

Брэдфорд и Пилар отмечали годовщину свадьбы дома. Онисобирались поехать на уик-энд в Эль-Энканто, но перед самым отъездом импозвонил Томми и сказал, что у Нэнси начались схватки. Они связались с ней, иПилар пообещала, что они будут сидеть дома и ждать новостей. Но после того, какона повесила трубку, Брэд огорченно заметил:

— Зачем ты ей это пообещала? Нам придется ждатьнесколько часов! Да и вообще ребенок может не родиться до завтрашнего утра!

— Успокойся, дорогой. Мы можем поехать завтра вечером.Это же наш первый внук, мы должны быть под рукой, если вдруг что-топонадобится.

— Мне кажется, что, когда женщина рожает первогоребенка, меньше всего она нуждается в помощи своего отца.

— Я все-таки думаю, что мы должны быть на месте. Вдругчто-то будет не так?

— Хорошо, хорошо… мы останемся дома. — Он принялсяс обреченным видом развязывать галстук. Ему все же было очень приятно, что онатак заботится о его детях, и они оценили это и отвечают ей привязанностью.

Пилар отправилась на кухню готовить ужин. Через не которое времяони сидели на залитой лунным светом террасе и ели спагетти, запивая их вином.

— А может, это даже лучше, чем Эль-Энканто. — Онблаженно улыбался. — Во всяком случае, романтичнее, это точно. Слушай, а якогда-нибудь раньше говорил, как сильно я люблю тебя? — Лунный светскрадывал черты его лица, и он казался молодым и красивым. Жена тоже казаласькрасавицей, когда лунные блики играли на ее шелковом платье, таком же голубом,как цвет ее глаз.