— Вот уже часа два, как ты не говорил этого. Я уженачала беспокоиться.

После того как Пилар унесла тарелки, они стояли на террасе,и Брэд рассказывал, как он нервничал, когда родилась Нэнси. Ему тогда былотридцать пять, для первого ребенка он был далеко не молод, но чувствовал себякак мальчишка, шагая по приемной больницы и ожидая, кто у него родится. Но затокогда родился Тэдди, он чувствовал себя более спокойно, да еще был так гордтем, что родился мальчик, что угощал сигарами всех встречных. Он признался жене,что недавно купил коробку сигар и тоже собирается всех угощать, когда Нэнсиродит.

Пилар тоже думала о Нэнси и, зная, как они с Томмиволнуются, мысленно молилась, чтобы все прошло хорошо. Когда в десять тридцатьзазвонил телефон, они, все еще сидя на террасе, удивленно переглянулись. Пиларпоспешила снять трубку и услышала взволнованный голос Томми, а потом —радостный и возбужденный — Нэнси. У них родился мальчик, здоровый и крепкий,весом почти девять фунтов.

— И всего за три с половиной часа! — Голос Томмизвучал так гордо, как будто Нэнси совершила невиданный подвиг.

— И на кого он похож? Надеюсь, на меня? — пошутилаПилар, и они все рассмеялись.

— Вы не поверите, — голос у Нэнси звенел отвосторга, — но он — вылитый папочка!

— Ну, слава богу! — Брэд только что взял вторуютрубку в спальне. — Но, черт возьми, тогда он должен быть красавцем!

— Он и есть красавец, — с гордостью сказал Томми.Брэд спросил, как прошли роды, и молодые заверили, что отлично. Нэнси непришлось делать никакой анестезии, она родила очень легко, а Томми ни на минутуне отходил от нее. Когда они повесили трубки, Брэд вышел из спальни на террасу,где его уже ждала жена. Он гордо улыбался. Только что у него появился внук.

— Да, времена изменились, — пробормотал он, когдаони усаживались в кресла, — если бы мне предложили присутствовать прирождении моих детей, я, наверное, упал бы в обморок.

— Я бы тоже, — Пилар улыбнулась. — Этозрелище прельщает далеко не всех. Но они оба ужасно счастливы, правда ведь?Прямо как дети, такие возбужденные, гордые и счастливые. — Она вдругпочувствовала, как на глаза навернулись слезы. Она-то такого чувства никогда неиспытывала и, может, никогда не испытает. Но, взглянув на мужа, она заставиласебя улыбнуться. — Забавно. Но ты совсем не похож на деда.

— Ну и отлично. Хочешь сигару?

— Нет, я воздержусь, спасибо. — Она сидела,уставившись в темноту на океан, и очень хорошо знала, чего бы ей сейчасхотелось.

— О чем это ты там задумалась? — Брэд взглянулжене в глаза, и то, что он там увидел, задело его за живое. Там было такоеотчаяние и одиночество, каких он раньше никогда не замечал, потому что они былискрыты так глубоко, что даже с ним она никогда не осмеливалась показать их.

— Да так, ни о чем, — солгала она.

— Неправда. Ты думаешь о чем-то очень серьезном иважном. Я тебя никогда такой не видел, Пилар… Скажи мне, о чем ты думаешь… —Она выглядела вот так же в тот вечер, когда решила выйти за него замуж, а доэтого он всего один или два раза замечал у нее на лице нечто похожее. Онпридвинулся к ней ближе и взял ее руки в свои. — Пилар… скажи мне… — Онпытался взглянуть ей в лицо, но тут она сама повернулась к нему, и он заметилблеснувшие на глазах слезы. Две серебряные дорожки пролегли по ее щекам, а вглазах застыл страх. Брэду захотелось взять ее на руки и качать, как ребенка,чтобы защитить от этой отчаянной грусти, так внезапно захлестнувшей ее.

— Я просто думала… О господи, это так глупо… Они жемолодые, и они оба так хотели этого… А я все думаю, какая я все-таки былаглупая… — Ее голос был еле слышен в темноте. — А еще я… я бы так хотела оттебя ребенка… — Она замолчала, а он долго ничего ей не отвечал, толькопродолжал держать ее руки.

— Ты действительно этого хочешь? — наконец тихоспросил он. Если бы она захотела этого раньше, когда это было возможно для нихобоих! Но сейчас… Почему мысль о ребенке только теперь волнует ее?

— Да, я действительно этого хочу, — твердо сказалаПилар, и он вспомнил, как она согласилась выйти за него замуж после тринадцатилет уговоров, когда он уже даже не надеялся на это. А теперь, после того, какона всю жизнь прожила с уверенностью в том, что ей не нужны дети, теперь назалитой лунным светом террасе их дома… она заявляет, что хочет родить от негоребенка.

Он обнял ее и притянул к себе. Ему было больно от сознания того,что где-то в глубине ее души притаилось это ужасное одиночество.

— Мне очень жаль, что у тебя нет того, что ты такхочешь… Да еще такого необходимого… — Голос его звучал печально. — Но, мнекажется, Пилар, я уже слишком стар, чтобы сейчас снова заводить детей… Пойми, ямогу умереть раньше, чем они подрастут. — Он сказал это серьезно, и женагрустно улыбнулась. Она все понимала и ни в коем случае не хотела настаивать.

— Ты не можешь умереть, пока не подрасту я, а на этопотребуется гораздо больше времени. — Она смахнула слезы.

— Скорее всего ты права. — Он тихонько рассмеялсяи нежным движением коснулся ее мокрых щек. — Ну и что же нам теперь делатьс ребенком? — Он вопросительно посмотрел на нее.

— С каким ребенком? С малышом Нэнси?

— Да нет же, с твоим. С моим… с нашим ребенком,которого, как я понимаю, ты очень хочешь иметь.

— А мы что, собираемся что-то делать? — Пиларуставилась на него в изумлении. Ведь она даже говорить ему не хотела о своихчувствах, чтобы он не думал, что она его вынуждает к этому. Она поведала ему обэтом только под влиянием происшедшего.

Скажи, ты действительно этого сильно хочешь? — спросилон серьезно. Она кивнула в ответ, и ее глаза сияли любовью иблагодарностью. — Ну что ж, давай попробуем. Ничего не могу тебепообещать, учитывая мой возраст. Насколько я знаю, я уже мало на что могу бытьпригоден, по крайней мере в том, что касается детей. Но попробоватьдействительно можно… Это, должно быть, будет забавно… — Он неожиданно озорноулыбнулся, и Пилар бросилась к нему на шею. Он совершенно ошеломил ее своимответом, но, сказать по правде, она сама еще больше ошеломила и себя, и его.Если кто-нибудь когда-нибудь сказал бы ей, что она захочет родить ребенка, онабы умерла со смеху. Но сейчас она понимала, как долго заблуждалась.

— Но ты уверен? — Она нежно посмотрела намужа. — Ты не обязан соглашаться.

— Да, я уверен… Ты же знаешь, я еще тогда, много летназад, хотел, чтобы у нас были дети… Но тебе же всегда нравилось заставлятьменя ждать, правда ведь?

— Спасибо за твое терпение, — тихо прошепталаПилар, надеясь, что они спохватились не слишком поздно. Возможно это или нет —известно одному Господу… Но они попробуют, а там — будь что будет.

* * *

Чарли на годовщину их с Барби свадьбы купил бутылку шампанскогои красивое тонкое колечко для Барби. Он не знал наверняка, но ему казалось, чтожена забыла, какая сегодня дата. Напоминать же ей он ничего не стал, а решилпреподнести сюрприз. Он приготовит праздничный обед, забрызгает ее шампанским иподарит кольцо, которое было сделано в форме сердца с .маленьким рубиномпосередине. Он купил его в магазине у Зейла и был уверен, что Барби онопонравится. Она любила драгоценности, модную одежду и вообще красивые вещи, иЧарли обожал делать ей небольшие подарки. Он старался покупать ей все, чтотолько мог позволить его доход: ведь она такая красивая и он так ее любит! И онвсе больше убеждался, что она этого заслуживает.