Это наше любимое средство передвижения. Немало километров мы на таких «япошках» накрутили, много наворотили всяких дел. Двигатель работает четко, амортизаторы отличные. Красота, шик и блеск.

Необходимо отметить, что в Сирии «тачанка» — это пикап, набитый боевиками и оружием. Указанное незатейливое изобретение кардинально изменило характер боевых действий на Востоке. Для специфических местных войн, где отсутствует сплошная линия фронта, борьба идет за оазисы и населенные пункты, нет огромных армий, бесчисленной боевой техники, где в силу ограниченности ресурсов ни одна сторона не в состоянии плотно контролировать сколь-нибудь значимую территорию, это получилось чудо-оружие. Тактика, опробованная еще батькой Махно, чьи запряженные конями телеги с пулеметами наводили ужас в Гражданскую войну и на белых, и на красных, на новом технологическом уровне отлично прижилась и в Сирии, и в Ираке, и в Йемене. Во время войны в восьмидесятые годы между Чадом и Ливией даже появился термин «война «Тойот». Маневренные бронегруппы, жрущие много горючего, неповоротливые и дорогие, только еще прогреют моторы, а стремительный отряд на джихад-мобилях уже прискакал, отстрелялся, захватил пару городов, пограбил и умотал от неминуемой расплаты. А то и обосновался на новых позициях, с которых его потом не выкуришь. Или унесут «тачанки» боевиков на угрожающее направление.

Тут решающим фактором стало создание компактных и мощных средств поражения. В кузове пикапа уместится и ПТУР, и безоткатное орудие, и зенитка, и любимый на Востоке крупнокалиберный пулемет ДШК или КПВ, и даже китайская 107‑мм система залпового огня «Тип 63», не говоря уж о минометах. Многие из этих средств позволяют уничтожать бронетехнику, а то и бороться с низколетящими воздушными целями. Вот и колесят по дорогам и бездорожью моторизованные кровожадные орды, будто сошедшие с голливудских экранов, выдернутые из постапокалиптических фильмов типа «Безумного Макса».

Не любят эти мотобанды больше всего, когда противник господствует в воздухе. Вертолеты и штурмовики щелкают их без проблем. Но их еще найти надо, они расползаются, как ящерицы, по горам и пустыням. В Сирии ситуация усугубляется тем, что шайки еще нужно отличить от большого потока обычных гражданских машин, которые перемещаются даже в зонах боевых действий. Так что давишь эти «тачанки», давишь, а они, как клопы из дедушкиного дивана, — на следующий день приползают в еще бо́льших количествах.

Главное для моджахедов — добыть эти самые машины. Расход их огромен, порой «тачанки» хватает на один залп неуправляемых ракетных снарядов, огонь от которых прожигает насквозь всю конструкцию. Но «халифатчики» успешно раскулачивают оккупированные территории — уж чего-чего, а автотранспорта в Сирии всегда хватало. Да еще и Дядя Сэм в беде не оставит. Американцы осчастливили японский автопром и закупили тысячи «Тойот Хайлюкс» с пятиместными кабинами и открытым кузовом, будто специально созданных под «тачанки». Весь этот автопарк был торжественно передан правильной сирийской оппозиции — это такие людоеды, все отличие которых от Халифата в том, что их официально поддерживает Дядя Сэм, и режут глотки они, едят сердца врагов исключительно во имя демократии и против тирании. Волшебным образом все эти «Тойоты» оказались у Халифата. В Мосуле басмачи захватили несколько тысяч «Хаммеров» с оружием и боекомплектом на десять лет войны. И теперь мировая общественность ломает голову — это все роковая случайность или так и было задумано хитромудрыми янки?

Я определил сопровождающим нам сирийским спецназовцам порядок движения, связи и обмена сигналами. И кивнул:

— По машинам…

И вот уже который час наши «тачанки» несутся по вражеской территории. По обе стороны дороги — простор и безлюдье. Изредка проплывет за окном приземистый глинобитный домик, вспыхнут зеленью редкие поля или оливковые деревья, жмущиеся к воде. Но в основном вокруг привычное уже мне однообразие — пустыня, невысокие горы, убогая растительность.

Эти места якобы контролируются Халифатом и закрашиваются на всех картах военных действий в зеленый цвет. На самом деле контроль этот никому не нужен. Война идет за плодородные и населенные земли, занимающие меньшую часть страны. А они, пусть очень медленно, но верно, возвращаются под контроль центрального правительства.

Над нашей «Тойотой Хайлюкс» развевается черный флаг Халифата. У нас есть даже какая-то бумага, с помощью которой мы перемахнули через ощерившийся стволами бетонный блокпост. Переговоры вел Бек, тряся документом и излагая нашу легенду. Он провел в стане Халифата долгое время, внедрившись в одну из банд, и знал всю эту братию гораздо лучше нас. Кроме того, по образованию и первой профессии он драматический артист, так что нацепил на лицо такую высокомерную маску важного бабая и так уболтал боевиков, что те, подобострастно кланяясь, пожелали нам счастливого пути, да еще и расписали все препятствия на дороге.

Часы тянулись за часами. Унылые пейзажи навевали сон. Я начинал клевать носом, но потом встряхивался. Не время для расслабления.

Бек трясся в кузове в обнимку с крупнокалиберным пулеметом. Утес игрался с монетой, которая как по волшебству то появлялась, то исчезала — правильно, для снайпера чувствительность пальцев первое дело. Рад привычно колдовал над чудо-планшетом, прокладывая путь. Не представляю, что бы мы делали без нашего вундеркинда. По-моему, на таком уровне эту технику может освоить только инопланетянин.

Как и в прошлый раз, нам помогали все виды разведки. Прослушивался эфир. Высоко в небе кружил самолет-разведчик. Жаль, беспилотники сюда не доставали — очень уж это полезная в нашем деле вещь. Так что мы примерно представляли, что происходит вокруг нас.

Я все шире зевал, глаза опять начали слипаться. И наконец, не выдержал:

— Утес, глядишь в оба. Контролируешь обстановку.

— Есть, командир, — ответил снайпер.

После чего я все-таки отключился.

Когда разлепил глаза, солнце клонилось все ниже к горам. Через пару часов оно прочертит оставшуюся часть небосклона, плавно приземлится за зубчатой грядой. И потом очень быстро на эту землю обрушится черная ночь пустыни.

— Сколько нам еще пилить? — спросил я.

— Двадцать минут где-то, — проинформировал Рад.

Я встряхнул головой, приходя в себя. Сделал несколько плавных вдохов и резких выдохов по правилам дыхательной гимнастики. Констатировал, что пришел в себя. И что пейзаж за окном практически не изменился.

Как и было обещано, через двадцать минут показались Персты Шайтана — действительно похожие на пальцы три серых скалы, наш главный ориентир.

— Там нас клад-то и дожидается, — довольно проурчал Рад.

— Люди обычно клады ищут в детстве, — хмыкнул Князь, не упустивший случая позубоскалить со своим подчиненным. — А некоторые так и не выходят из детского возраста.

— Интересно, что там такого ценного, от чего наше руководство так разволновалось? — не обращая внимания на подколку, произнес Рад.

— А это нам знать необязательно, — ответил я.