Винченцо удивленно ахнул.

- Ну, к тебе это не относится, - довольно злобно сказал Тони. - Ты будешь на Рождество со своей семьей.

Хотя организация вечеринки - не идеальное средство для излечения от любви, Антониетта воспользовалась шансом отвлечься от грустных мыслей.

В свободное от работы время Антониетта пекла торт.

И плакала.

В канун Рождества она обнаружила, что так и не подарила Рафу шоколад со вкусом кофе, который ему купила.

Она покупала его, не подозревая, что в ту же ночь они займутся любовью.

Потом она напомнила себе о его резком уходе и ужасных упреках и приказала забыть о нем.

И опять расплакалась.

Забыть Рафа не удавалось.

Собираясь в деревню на Большой костер, она надела красивое платье, колготки и сапоги, которые купил ей Раф.

У отеля стояла машина, которая отвозила припозднившийся персонал в деревню на праздник. Антониетта села в машину и подумала о бедняге Пино, который весь день был таким задумчивым.

Но он вдруг подбодрил ее:

- Если у тебя сегодня возникнут проблемы, разыщи меня.

- Все будет хорошо, Пино. Моя семья не общается со мной, но они не устроят сцену в канун Рождества на людях.

- Ты, наверное, не слышала новости, - сказала Франческа.

- Я знаю о Сильвестре, - ответила Антониетта.

- Это не имеет к тебе никакого отношения, - успокаивала ее Франческа, - но, судя по тому, что я слышала, скандал был ужасным.

- В роду Риччи все слишком эмоциональные. - Антониетта пожала плечами. - Вы правы, Сильвестр и его брак не имеют ко мне никакого отношения.

Она прекратила разговор не только потому, что не хотела сплетничать. Хотя у нее совсем не было чувств к Сильвестру, его страдания не обрадовали ее. В мире достаточно печали, и прямо сейчас она печалится о Рафе.

Раньше Антониетта прекрасно жила без Рафа. Они провели вместе совсем мало времени, но этого было достаточно, чтобы ее сердце поняло - она влюбилась.

Большой костер - отличное мероприятие, где можно поплакать, оставаясь незамеченной. Он был огромным. Дети смеялись и играли, гости аплодировали и веселились, пока оранжевые языки пламени поднимались к небу. Антониетта говорила себе, что ее глаза слезятся от дыма.

- Антониетта…

Обернувшись, она увидела свою мать.

- Ты слышала о Сильвестре?

- Как это связано со мной?

- Похоже, ты была права, - сказала ей мать. - Приходи к нам завтра. Побудь с нами в Рождество.

Это было все, чего желала Антониетта. Только ради этого она приехала в Силибри. И все же Раф был прав, спросив, сумеет ли она когда-нибудь простить своих родителей. Тогда его вопрос показался ей смешным, а теперь обрел новый смысл.

- Завтра я занята, - сказала Антониетта.

- Антониетта, не делай этого. Я так по тебе скучала…

- Тогда почему ты не отвечала на мои звонки? - спросила Антониетта и ушла.

- Эй! - произнес Пино. - Все нормально?

- Я получила то, что хотела, - сказала Антониетта. - Вернее, то, что, как мне казалось, я хочу получить. Но этого слишком мало. И уже слишком поздно.

- Значит, продолжай бороться, - ответил Пино, - и тогда мы все будем несчастными в это Рождество.

Она улыбнулась.

- Я, например, больше не хочу страдать, - сказал Пино. - Перед отъездом я разговаривал с синьором Дюпоном. Он посоветовал мне пойти и посмотреть на храмовые руины. По его словам, жизнь может быть прекрасна и без Розы.

- Он так тебе сказал? - спросила Антониетта. И рассердилась, потому что не хотела думать, как Раф продолжает наслаждаться жизнью без нее.

- Да. И если бы он не был постояльцем, да еще и принцем, я бы ему врезал, - произнес Пино.

- Но ты этого не сделал?

- Нет, потому что, по-моему, он прав. Я хочу примириться с прошлым и жить дальше. Называй меня старомодным, но я считаю, что в семье жить лучше.

- Даже когда тебе больно?

- Конечно, - сказал Пино. - Любить не всегда легко. Моя дочь причинила мне боль…

- Ты говорил ей об этом?

- Нет, - ответил Пино. - Потому что может настать время, когда я тоже причиню ей боль. Остается надеяться, что она порадуется за меня.

Неужели он говорит о Франческе? Антониетта задумалась. Не рано ли он хочет все начать сначала? Хотя она не имеет права его осуждать.

Она посмотрела на усталое доброе лицо Пино и осторожно сжала его руку.

- Я рада за тебя, Пино.

Он дал ей хороший совет. Поэтому Антониетта подошла к своей матери, которая стояла у костра.

- У меня есть планы на завтра, мама, но я могу прийти вечером на чашечку кофе.

И, без сомнения, в родительском доме ее будут ждать бискотти, пирожные и пиццы. Потому что в Силибри нет такого понятия, как просто выпить кофе.

Антониетта чувствовала: это было начало примирения.

- Мы будем рады, - сказала ей мать.

- Увидимся завтра.

- Ты не пойдешь в церковь?

- Нет. - Антониетта усмехнулась. - Там соберется слишком много Риччи, я пока не готова к этому.

Ее мать широко улыбнулась.

Антониетта тоже улыбалась, пока шла домой. А потом разрыдалась.

Она вернулась домой.

Ее жизнь налаживается.

Если не считать того, что она влюбилась в плейбоя.

- С Новым годом! - сказал Пино, подходя к двери.

- С Новым годом! - Антониетта улыбнулась.

А потом рассмеялась, войдя в вестибюль. Нико разрешил установить на стойке регистрации небольшой рождественский вертеп.

- Нам приготовили угощение. - Франческа просияла. - А синьор Карузо устраивает вечеринку с шампанским. Должно быть, Аврора провела с ним серьезную беседу.

Несмотря на тоску, Антониетта рассмеялась.

- С Новым годом, Франческа!

Она была так благодарна своим замечательным друзьям и коллегам, которые поддержали ее. И была благодарна Франческе. Да, ее слова тогда обидели Антониетту, но она понимала, что очень легко отделалась.

Хотя ей по-прежнему приходилось работать с Кики. В отеле было полно постояльцев. Горничным приходилось работать еще больше, пока те уходили на завтрак, в «Ораторию» и церковь.

- У меня отнимается спина, - ворчала Кики.

- Еще один люкс, - сказала Антониетта и постучала в дверь.