«Нет, вы только подумайте, заварил такую кашу – и спит себе сном праведника!» Эмма тут же извлекла из сумки огромный справочник «Культура, традиции и правила вампирских семей» и со всего размаху треснула партнера по голове, вложив в удар все разочарование и гнев. Симон моментально подскочил на кровати:

– Конни, совсем рехнулась? Я теперь, что, и поспать уже права не имею?

Эмма с видом оскорбленного достоинства бросила ему справочник и задала единственный вопрос:

– Ты действительно принял книгу заклинаний от Родани?

– Да. А что такого? Морис сказала, что мы теперь вроде как родня, – хмуро отозвался Спенсер.

– Родня, значит? А меня ты предупредить не мог? – взвилась вампирка, с обидой закусив губу. Через пару мгновений она продолжила чуть более спокойно:

– Не хочу, чтобы Родани околачивалась рядом с тобой. Можешь считать это капризом или же желанием существа внутри меня. Морис слишком опасна и непредсказуема.

– Да ты просто ревнуешь, – ответил Симон, и Конни показалось, что в его глазах блеснул озорной огонек.

– Неправда. Хотя, я уже сказала, что от тебя требуется. На уроки сегодня не пойду. Можешь сообщить преподавателям, что я слишком устала после объявления партнерства.

– Как хочешь.

– И вот еще что, – Конни снова взяла в руки массивный справочник и ткнула им в грудь Симона. – Не хочу, чтобы ситуация с Родани еще раз повторилась. Так что, пожалуйста, проштудируй его в ближайшие три дня. Мне не нужен партнер, который не знает элементарных правил!

С этими словами Эмма повернулась, собираясь с достоинством покинуть покои партнера, да только столкнулась, нос к носу, с Суреном. Пока незадачливый журналист придумывал себе оправдание, вампирка успела вытолкать его за пределы комнат. Не помогли даже обещания Сурена о грядущей славе, и том, что гонорар за интервью и фотографии можно поделить пополам.

И откуда только силы взялись! Казалось, после стычки с Родани она еле волочит ноги.

А на вопрос – «Вы уже делали это?» – Конни особенно обозлилась, и, забыв о магии, совсем не аристократично пнула наглеца ногой…

Когда Эмма оказалась в своей комнате, вне досягаемости камеры журналиста, ей сразу стало легче. Дойдя до ванной, примыкавшей к комнатам партнеров, девушка приняла теплый душ, смыв вместе с водой разочарование, пережитое этим утром.

Вернувшись к себе, она надела чистую одежду, затем сбросила с кровати всех розовых медведей, и забралась под одеяло. От усталости Эмма почти сразу уснула, стоило голове коснуться подушки…

Вначале сны были размытыми и хаотичными. Она видела силуэт Родани, которая ловко уклонялась от всех её атак, затем обиженного Спенсера, отвернувшегося от нее, потом неожиданно привиделся Берли, прижимающий её к стене в коридоре школы… Последний сон был особенно неприятным.

Но вот видения изменились. Они потеряли безликость и нереальность, присутствующую в обычных снах.

…Эмма сидела на сером, поросшим мхом валуне, закинув ногу на ногу. Судя по высокому, ярко-голубому небу и пышной зелени вокруг, было лето. С вершины холма хорошо просматривались цветущие луга, пересеченные серебристым ручьем, крыши домов небольшой деревни и темно-синяя чаща леса, простиравшаяся до самого горизонта. Но взгляд Эммы был устремлен на запад, где появилась первая грозовая туча.

Резкий порыв ветра заставил её наклонить голову. Стихия была еще далеко, но она чувствовала её приближение, и откуда-то знала, что, ни уйти, ни спрятаться не сможет. И от этого становилось страшно.

Когда половина неба приняла багрово-фиолетовую окраску, Эмма вздрогнула от неожиданности: сзади её обняли чьи-то сильные руки. Темная кровь! Похоже, она не одна в этом мире.

– Симон? – прошептала Эмма непослушными губами, чувствуя, как чужие ладони мягко разминают плечи, а дыхание человека согревает шею.

По спине прокатилась волна жара. Неожиданно руки, так нежно касавшиеся её тела, отстранились. Человек, стоявший за спиной, обошел Эмму, и спокойно встретил её взгляд, заслонив своей крепкой фигурой темнеющий горизонт.

– Ты – не Симон, – шокировано произнесла Эмма, и в этот раз слова прозвучали четче и громче.

Мужчина печально улыбнулся. На первый взгляд ему можно было дать лет двадцать пять. Темные волосы волнами спадали до плеч. Их поддерживал серебряный обруч, сверкавший в солнечных лучах. Большие синие глаза не были холодными, хотя их взгляд, казалось, пронизывал насквозь. Загорелая кожа, небольшой шрам на щеке, твердый подбородок, полные чувственные губы… Эмма убедилась, что никогда прежде его не встречала, и, все же, присутствовало в этом человеке что-то знакомое.

Тут Конни поняла, что не давало ей покоя. Одежда незнакомца ничем не напоминала современную. Черный плащ из плотной ткани, крепившийся к блестящей кольчуге при помощи серебряной застежки, развевался от ветра, обшлага брюк запылились. На обнаженных руках блестели серебряные браслеты без рисунка. Неожиданно мужчина протянул Эмме руку, и вампирка удивилась легкости, с которой она вложила в нее свою ладонь…

В ту же минуту мир изменился. Исчез цветущий луг. Небо заволокло гарью. Слышались громкие крики, лязг оружия, проклятия и хриплые стоны. Из-за дыма сложно рассмотреть противника. Судя по всему, сражение длилось уже давно.

Свободной рукой Эмма смахнула пот, струившийся по лицу, затем крепче сжала обагренный кровью меч.

Первым её чувством был ужас. В детстве Эмму учили фехтованию, но это, скорее, было данью традиции. Она никогда не предполагала, что ей придется оттачивать свои навыки в реальном бою. Да и противник оказался на редкость хорош. К счастью, телом Эммы управлял другой. Тот, кто был превосходным мечником. Именно он атаковал, защищался, делал обманные выпады и наносил короткие рубящие удары …

Конни оставалась наблюдателем в своем же теле. Это было не слишком приятно. С другой стороны, во время сражения вампирка чувствовала кого-то за спиной. Этот человек (или вампир?) не позволял никому вклиниться между ними. Эмме очень хотелось обернуться, узнать, как дела у её напарника, и вообще, выяснить, кто же сражается рядом с ней. И, когда капли крови очередного мертвого врага, запачкали лицо вампирки (отчего она сразу ощутила дурноту, ведь прежде ей не приходилось убивать, а жажду человеческой крови стало давным-давно привычным подавлять), Конни бросила взгляд назад. Рука в жемчужно-серой перчатке орудовала мечом ничуть не хуже, чем она минуту назад.

Конни успела заметить две вещи, прежде чем ей снова пришлось скрестить клинки. Во-первых, руку напарника обтягивала перчатка, поверх которой красовался широкий серебряный браслет. Во-вторых, меч в руках напарника был легендарным мечом Перворожденного. Вампирка узнала его с первого взгляда: её отец любил оружие, особенно древнее, и собирал, как клинки, так и различные книги о них.