Эмма машинально бросила взгляд на собственный меч. Тяжелый, широкий, потемневший от крови, с серебряной рукоятью, украшенной головой змеи…

Задумавшись, чей именно меч держит в руках, Конни проснулась в холодном поту.

* * *

Эмма раскрыла глаза, с облегчением узнав обстановку своей новой школьной комнаты. Похоже, она потратила на сон больше времени, чем собиралась. Возможно, проспала не только обед, но и ужин, судя по тому, как потемнело за окном.

Гном Тодераш зажигал свечи. Плюшевые медведи, которых вампирка сбросила с кровати, были аккуратно рассажены на диване у окна.

В эту минуту незаметная дверь в стене распахнулась, пропуская Симона. Человек вполне дружелюбно улыбался, видимо, решив больше не злиться на грубость партнера. Но самым удивительным был поднос, который он осторожно поставил на кровать.

– Конни, ты когда-нибудь думала, что человек принесет тебе ужин в постель?

Эмма, решившая не разговаривать с партнером, пока он не освоит правила и традиции вампирского мира, поймала себя на том, что улыбается. И, правда, разве она могла представить подобное? С Родани она еще разберется. Главное, что Симону она не безразлична…

– Не знала, что есть другой вход в мою комнату, кроме как через гостиную, – делано равнодушно заметила Эмма, разворачивая салфетку. Как аккуратистка, она не одобряла еду в кровати, из-за пятен и крошек, но, раз уж Спенсер так постарался…

Эмма взяла в руки нож и вилку, и принялась аккуратно нарезать блинчики с вишневым вареньем.

– Да, есть. Я обнаружил эту дверь, пока тебя не было, – радостно отозвался Симон. Похоже, он не слишком надеялся на то, что Конни будет с ним общаться.

– А с тобой, похоже, провела воспитательную беседу Бангер, – Эмма отправила кусок горячего блинчика в рот, запив его глотком апельсинового сока.

– Да, Анита помогла мне кое-что понять.

– И что же она помогла понять? Что Родани – двуличная гадина, которую следует обходить за милю, а ты, считай, предоставил ей прямой доступ в наш дом?

– Ну, например, то, что, несмотря на совместное обучение, браки и даже рождение общих детей, наши расы остаются чужими. Мы не знаем ваших привычек и склонностей, а вы, соответственно, наших. Отсюда и все проблемы. А потом Анита добавила, что любовь не бывает легкой. И свои чувства нужно подтверждать. Допустим, принести тебе ужин.

– Мда, глупо было надеяться, что ты догадался сделать это самостоятельно, – фыркнула Конни.

Рассматривая острый серебряный нож, Эмма вспомнила ощущение тяжести клинка в руках, оставшееся после слишком реального сна. В памяти всплыло лицо мужчины с синими глазами:

– Симон… А ты веришь в переселение душ?

Партнер удивленно посмотрел на неё:

– К чему такие вопросы?

– Да просто интересно стало, – прищурилась Эмма. – Знаешь, я слышала о древнем артефакте, который назывался клинком Перворожденного. А сегодня мне приснился и сам его хозяин. Я даже приняла его за тебя… Как думаешь, может это означать, что ты – его потомок, или же перевоплощение много лет спустя?

– Кто такой Перворожденный? – снова удивился Симон.

Вампирка закатила глаза.

– Похоже, ты не только нашей истории не знаешь, но и с историей смертных не знаком. Забудь. В конце концов, это просто глупый сон!

Симон обиженно замолчал, в то время как Эмма подозвала гнома, чтобы тот отнес поднос на кухню.

– Кстати, – вдруг вспомнил Симон, – мне сегодня все намекали, что неплохо бы устроить вечеринку по поводу принятия партнерства. Кого думаешь пригласить с «вечернего курса»? Только не забудь, что гостиная у нас не большая, многих позвать не получится.

– Дороти, Кортни и Джелли, – не задумываясь, ответила Эмма.

– А как же Родани? – не удержался Симон.

– Симон, я, кажется, просила тебя…

– Понимаешь, какое дело… Книгу я взял, поддавшись порыву, когда Морис с помощью магии вернула мне зрение. Так что теперь я ей вроде как обязан.

– Ничем ты ей не обязан. У каждого древнего рода имеется несколько ценных, передаваемых из поколения в поколение, книг. Каждая касается определенной темы. Вероятно, тебе досталась книга по целительной магии, а она – самая слабая… Если ты её пригласишь…

– Я её уже пригласил, – тихо, но твердо произнес Симон.

– Тогда я позову Арама Джонсона, – закончила фразу Эмма, демонстративно повернувшись к партнеру спиной.

Спенсер несколько мгновений задумчиво смотрел на неё, потом встал и вышел из комнаты через потайную дверь…

Эмма придирчиво рассматривала отражение в зеркале. Снова, без ложной скромности, она признала себя самой привлекательной Конни за всю историю рода. Юбка из черной, чуть переливающейся ткани, подчеркивала стройные ноги, шелковая рубашка под цвет глаз и узкий ремень, обхватывающий талию, – все было идеально, хоть сейчас на подиум или даже в королевский дворец. Впрочем, не так важно, как ты одета, главное – умение носить вещи с неповторимым изяществом, чтобы привлекать восхищенное внимание окружающих без всяких чар. А уж в этом «принцессе» вампиров равных в их школе нет.

Эмма позволила своим волосам свободно рассыпаться по спине. Челка немного отросла, зато взгляд из-под нее казался более глубоким и загадочным.

«Только вот, – с грустью подумала она, – я зря стараюсь. Все равно этот плебей Спенсер не оценит». Но, хотя бы ради себя, Эмме хотелось выглядеть сегодня, как можно лучше. Не стоит давать Родани повод думать, что она смогла её уязвить.

Приглашение Морис на вечеринку, которое так неосторожно сделал Спенсер, Эмму совсем не обрадовало. Но прямо запретить партнеру общаться с Родани она не могла. Втайне Эмма надеялась, что Морис рано или поздно совершит ошибку, пытаясь им навредить, и тогда магическую связь можно будет обойти…

Эмма вошла в общую гостиную и сразу же обратила внимание, как изменилась пустовавшая несколько десятилетий комната. В первый раз вампирка заметила только, что стены драпированы сиреневой тканью, а в углу находится небольшой декоративный фонтанчик. Сейчас же в камине горел огонь, круглые пуфики и кресла так и манили присесть. Гномы заранее накрыли стол, специально выбрав её любимые блюда.

Казалось, вечеринка обещала быть не скучной. Но Эмма заранее мечтала об ее окончании. Наверное, потому, что пригласила Джонсона, чтобы позлить Симона, а сейчас с трудом представляла, как с ним держаться. Конни терпеть не могла чувствовать вину, и взгляды Арама, как после объявления партнерства, так и утром, когда она его приглашала, невольно смущали.

Эмма вздохнула про себя: вроде бы четко объяснила человеку, почему не может быть с ним. К тому же полукровка не был первым, кто признавался ей в любви. Почему же сейчас ей так неловко? Может, оттого, что она все же вспомнила смешного мальчишку, которого встретила в магазинчике «У Амели», и в груди что-то больно сжалось? Ведь тогда Эмма так же жестоко оттолкнула беднягу, выбирая себе друзей только по принципу «подходящий по статусу ее семье»…!