class="p1">Разом помрачневший патриций, качнул головой.

— Вы не так меня поняли, Василий. Даниил Рюрикович бежал из под стражи и провозгласил себя императором. В Петербурге волнения. Часть армии и князей на стороне беглеца. Родовая крепость Шуйских в осаде. Дарья просит нас вернуться в столицу при первой возможности.

Глава XIII

Я рывком уселся в кровати. Посмотрел на Оболенского, который находился в мрачном расположении духа и явно не шутил. Прогнал через смертную плоть небольшой объём божественной силы, возвращая себе лёгкую бодрость.

— Как он сбежал? Что с остальными Рюриковичами? Кто из князей на стороне Даниила?

Патрий оскалился в яростной усмешке.

— Измена, граф. Среди дежурной смены тюрьмы нашлись предатели. Впустили внутрь врагов, которые убили всех, верных присяге и освободили Великого князя.

Чуть помолчав, добавил.

— Прочих оставили в заточении. Если они и в сговоре, то крайне хитром. А что до князей, то открыто проявили себя немногие. В Сибири мутят воду Мамлеевы с Мещерскими — целую коалицию собрали, чтобы твердыню Симеона осадить.

Брови сами приподнялись в немом изумлении — я хорошо помнил мощь старого князя и с трудом представлял, как можно заблокировать его родовую крепость. Разве что сам патриций откажется оттуда выбираться.

Оболенский невысказанный вопрос, отлично понял.

— Говорят, с ними остатки монголов. Род Болод, что на Тибете укрывался, да секретами своими приторговывал.

Секунду подумав, я уточнил.

— А что с армией? И где сейчас сам Даниил?

На лице князя проявился оттенок явственной горечи.

— В Москве он. Гарнизон не препятствовал, а потом и вовсе присягнул ему, как императору. Московская знать молчит — официальных заявлений не было. Но и они сражаться не стали. А в Кремль уже потянулись первые делегаты. Вторых да третьих сыновей шлют. Договориться заранее желают. Скоты.

Шумно выдохнув, качнул головой.

— В столице тоже неспокойно. Гарнизон верен Алексею и Дарье, но вот дворяне… Много таких, что спешно покидают город. А иные заперлись в своих особняках и носу оттуда не показывают. Ждут, чем всё закончится. В армейских частях разброд. Даже гвардия Рюриковичей расколота. Главы рода то нет. Личной присяги на верность они никому не давали, только фамилии в целом. А оно видишь, как получается — по разные стороны нынче Рюриковичи. И каждый, вроде как законный господин.

Говорил он вроде немало и по делу, но самого важного пока не озвучил.

— Каковы планы Дарьи? Атаковать? Бои уже начались? Она наверняка ведь собирает армию для похода на брата, верно князь?

Кавалергард неожиданно отвёл глаза чуть в сторону.

— Убить Дашеньку пытались. Отравили. Всё вроде обошлось, но она ещё восстанавливается. Самой в бой отправиться не выйдет. А без неё, Даниил всех покрошит. Дар же у него тоже есть.

Я тихо хмыкнул. Что сказать, привлечь внимание неизвестных и заставить их действовать, у меня вышло. Только совсем не тех, на кого рассчитывал. И план у них оказался совсем иным, чем я предполагал. С одной стороны, моя идея вроде и сработала, но с другой, обернулась последствиями, которые было сложно предположить. Хотя, кто мог подумать, что где-то в этом мире обретается кто-то из свиты Локи или сам скандинавский бог? Либо некто из смертных, крайне эффективно применяющий все его техники.

— То есть прямо сейчас всё находится в своего рода равновесии?

Оболенский кивнул и глянул на меня с отчётливым подозрением в глазах.

— Вы же не собираетесь оставаться здесь, пока дома разгорается гражданская война?

Поднявшись на ноги, я столкнулся взглядом с патрицием и отрицательно качнул головой.

— Мы вернёмся. Но отправимся в путь утром. Ночь мне понадобится для пары вопросов личного характера.

Я прекрасно понимал, что князю очень хочется поинтересоваться характером моих ночных дел, но тот благополучно сдержал любопытство. Лишь на момент поджал губы.

— Думаю, до утра ничего критично не изменится. И раз у вас есть настолько важные дела, я тоже подожду. Но имейте в виду, граф, если утром вас не окажется на месте, я вернусь в Петербург один.

Развернувшись, двинулся дальше по коридору. А я потянулся к дарфону, на экране которого уже отображались многочисленные значки уведомлений. Измайлов, Кристина, Ульрих и даже Романов — все пытались выйти на связь и сообщали о неожиданных изменениях в ситуации. Всё же не стоило выключать звуковые уведомления аппарата — тогда информация о происходящем, оказалась бы у меня куда раньше.

Чтобы сэкономить время, я провёл коллективный звонок, обсудив ситуацию со всеми членами свиты разом. В процессе, определились со схемой действий и маршрутами переброски наличных сил. Пока их было не так много, но тем не менее, я мог рассчитывать на формирование одной армейской бригады, что будет усилена танками. Конечно, если всё пройдёт так, как задумано.

Заодно получил свежие новости от рыжеволосой — Абэ назначили дату переговоров с Гендзи и Фудзивара — те должны были состояться через трое суток. Плюс, на связь с девушкой вышли сразу два монарших двора Европы — правители Сардинского и Английского королевств интересовались приобретением Мадагаскара.

Этот вопрос я отложил на потом, ограничившись тем, что поручил ей запросить условия предлагаемой договорённости о передаче острова. Нужно было понять, чем именно короли хотят заплатить за Мадагаскар.

Следом набрал царевича Алексея, а потом и Романова. От первого мне требовался карт-бланш на действия в отношении Маховых, а со стороны второго — максимальное содействие в защите Амурской области. Не хотелось бы получить гнездо мятежников под боком родовой усадьбы, пока я стану разбираться с врагами в Сибири или Москве.

В конце концов, позвонил и самому Георгию Махову. Дал команду связаться с остальными членами рода и поручить им добраться до Владивостока, где они станут гостями моей родовой усадьбы. Там же могут и провести выборы нового главы. А пока сами Маховы будут в дороге, на Дальний Восток доставят их родовые артефакты и алтарь. Ранее они находились хранилищах Третьего отделения, среди массы иных интересных вещей. Которыми Алексей, как местоблюститель престола, имел полное право распоряжаться.

Конечно, функционируй эта служба полноценно, всё оказалось бы не так просто. Но после своего разгрома, Третье отделение только начинало восстанавливаться. Часть старых офицеров, обвинённых в связях с патрицианскими родами, получении взяток и организации преступной деятельности, находилась под следствием. Иные были отправлены домой. Сейчас всё Третье отделение императорской канцелярии состояло из пары сотен набранных стажёров, которые толком не понимали, что им делать. Потому приказ Рюриковича был выполнен беспрекословно — груз передали его доверенным гвардейцам. А уже те должны были отправить его бортом, который по документам, вёз во Владивосток банальную канцелярскую бумагу.

Конечно, Махов какое-то время сомневался. Всё же Гагарины, Дивеевы и Засекины не отозвали подписи под мирным договором. А восстановление рода и выборы нового главы, станут не просто нарушением документа — по сути Маховы недвусмысленно пошлют к фавнам всех, кто гарантировал соблюдение изложенных на бумаге условий.

Тем не менее, согласие он озвучил почти сразу. Сам понимал, что момент для подобных действий почти идеальный. Тем более на его стороне был местоблюститель престола, а все прибывшие родичи, окажутся под защитой стен родовой усадьбы Афеевых.

Обговорив момент вассальной клятвы, я наконец сбросил звонок и прокатил через смертное тело ещё одну волну божественной силы. Когда я добрался до первого класса Защитника, плоть значительно укрепилась — сейчас я мог продержаться, как минимум ещё сутки, даже при условии высоких нагрузок. Правда, расплата потом окажется весьма суровой. Но выбора у меня всё равно не было.

Сандал показал Оболенского, который расхаживал по одному из залов дворца, укрывшись ото всех барьером и разговаривал по дарфону. Непривычное это чувство — когда ты не можешь послушать о чём именно говорит смертный, что вроде и находится перед глазами, но при этом подобраться к нему никак нельзя. Потому что конкретно этот Одарённый, сразу же заметит божественного спутника.

Но если князь всё ещё занимался переговорами, то я со своими уже закончил. И двинулся вниз. В хранилища бывшего дворца Ганзы, который отныне принадлежал нам с Оболенским. Каждому досталось ровно пятьдесят процентов. То же самое касалось и всех обнаруженных внутри трофеев, частью из которых я сейчас предполагал воспользоваться.

Не золотом, само собой. Нет. Артефактами. Накопителями, которые хранились тут то ли на случай большой войны, то ли в качестве товара на продажу. В любом случае,