Путь от Махерона до Галилеи занимает всего четыре дня. Но текут недели. Иоанн молится и терпеливо ждет ответа от Иисуса.

Наконец, он слышит за дверью своей камеры шорох сандалий. Вернулись ученики – и принесли ответ:

«Пойдите, скажите Иоанну, чтó вы видели и слышали: слепые прозревают, хромые ходят, прокаженные очищаются, глухие слышат, мертвые воскресают, нищие благовествуют; и блажен, кто не соблазнится о Мне!»[46]

Иоанн испытывает глубокое облегчение. Это то подтверждение, которое он надеялся услышать! Теперь, даже оставаясь в тюрьме, он может насладиться хотя бы подобием мира. Он не ошибся: Иисус и есть тот, кого разглядел и провозгласил в нем Иоанн, – Мессия.

Но это еще не все. Ученики пересказывают дальнейшие слова Иисуса: он не только намекнул на собственное рождение от девы, предсказанное Писанием, но и вознес Иоанну хвалу за то, что тот мужественно переносит испытания. Это произошло, когда Иисус учил толпу на глазах учеников Иоанна. Они уже собирались уходить, когда Иисус произнес, повысив голос, так, чтобы они точно услышали:

– Чтó смотреть ходили вы в пустыню? трость ли, ветром колеблемую? Чтó же смотреть ходили вы? челове-ка ли, одетого в мягкие одежды? Но одевающиеся пышно и роскошно живущие находятся при дворах царских. Чтó же смотреть ходили вы? пророка ли? Да, говорю вам, и больше пророка. Сей есть, о котором написано: «вот, Я посылаю Ангела Моего пред лицом Твоим, который приготовит путь Твой пред Тобою». Ибо говорю вам: из рожденных женами нет ни одного пророка больше Иоанна Крестителя[47].

* * *

Проходит еще год. Однажды ночью сквозь стены темницы до Иоанна доносятся звуки музыки и плясок. Антипа пригласил самых видных мужей Галилеи – высших чиновников, военачальников, всех своих друзей-богачей – на праздничный пир в Махероне по случаю своего дня рождения. Во дворце мужчины и женщины, по обычаю, пируют в разных залах. В палате, где ужинает Антипа с мужчинами, гости, захмелев, требуют развлечений. В восхищении смотрит Антипа, как его падчерица Саломея входит в мужской зал и исполняет экзотический сольный танец. Прекрасная юная дева с волосами цвета воронова крыла медленно скользит по залу в ритме тамбуринов и цимбал, соблазнительно покачивая бедрами. Мужчины в восторге, не могут оторвать от нее глаз. Когда музыка стихает, они взрываются приветственными криками. Больше всех очарован сам Антипа.

– Проси у меня, чего хочешь, и дам тебе! – восклицает он, перекрывая шум.

Саломея с головой Иоанна Крестителя. Антонио Соларио, около 1506–1507 гг.

И этим Антипа не ограничивается. Видя, как очарованы его гости красотой Саломеи, он хочет сделать величественный жест, который произведет на них впечатление.

– Даю тебе клятву: чего ни попросишь у меня, дам тебе, даже до половины моего царства!

Саломея молода, но и умна. Она выбегает из залы и спешит к матери, чтобы спросить у нее совета.

– Чего просить? – спрашивает Саломея.

Этого момента и ждала мстительная Иродиада! Она отвечает дочери:

– Головы Иоанна Крестителя!

Саломея, не колеблясь, бежит обратно в пиршественную залу. Глядя в лицо отчиму, она говорит громким голосом:

– Хочу, чтобы ты дал мне теперь же на блюде голову Иоанна Крестителя[48].

Антипа отшатывается, пораженный. Искусство политических интриг хорошо ему знакомо: этим он занимался всю жизнь. Он вырос в доме, где отец казнил сыновей за малейший знак неповиновения. Только хитрость и знание правил игры много раз спасали от казни его самого. Но теперь его перехитрили, обвели вокруг пальца, и кто же? Собственная жена!

Убийство пророка может повлечь тяжкие последствия. Антипа человек развратный, порочный до мозга костей, почти неверующий – но все же он иудей. Даже люди, забывшие и веру, и совесть, порой испытывают суеверный страх перед гневом Божьим. И через десять лет после казни Крестителя историк Иосиф Флавий напишет, что именно в наказание за это убийство Антипа лишился царства.

Однако он дал клятву. Сдать назад перед всеми этими людьми – значит доказать, что он не умеет держать слово. А значит, когда придется что-то обещать кому-то из гостей, они не поверят.

Так что Иоанн Креститель слышит скрип дверных петель. Дверь его темницы распахивается, входит палач с широким заостренным мечом. В свете луны он заставляет Иоанна опуститься на колени. Креститель без борьбы принимает свою судьбу. Палач заносит меч над его головой – и опускает.

Тяжелая сталь одним ударом отделяет голову от тела.

Глас вопиющего в пустыне умолк.

Подняв голову Иоанна за волосы, палач кладет ее на серебряный поднос и несет Саломее и ее матери.

* * *

Так Иродиада отомстила Иоанну Крестителю. Но если она (или сам Антипа) думала, что этим положит конец религиозному энтузиазму, охватившему Галилею, то сильно ошибалась. Иоанн, очищавший верующих от грехов, возбудил в галилеянах сильные чувства; но следом за ним пришел другой, и он говорит и делает нечто невиданное и неслыханное.

Это Иисус из Назарета. До его смерти остается год.

ГАЛИЛЕЯ

АПРЕЛЬ, 29 ГОД Н.Э.

ДЕНЬ

Иисус становится жертвой собственной популярности: с каждым днем жизнь его все в большей опасности. Многие галилеяне верят, что Иисус – Христос, помазанный земной царь, который свергнет римлян и начнет править народом как царь Иудейский, подобно Давиду тысячу лет назад. Из-за этого римские власти следят за Иисусом все пристальнее. По римским законам человек, объявляющий себя царем, виновен в мятеже против императора: это преступление карается распятием. Зная об этом, Иисус ведет себя осторожно и нигде больше публично не объявляет себя Христом.

Первый человек в Галилее, Ирод Антипа, видит в Назареянине не Христа, а новое воплощение Иоанна Крестителя. Антипе кажется, что мертвый пророк преследует его и хочет покарать за убийство. Он открыто выказывает недовольство Иисусом и проблемами, которые тот может принести. Тетрарх снова готов на крайние меры, чтобы «решить вопрос» с Иисусом раз и навсегда.

Но пока что ни Понтий Пилат, ни Антипа ничего не предпринимают. Ведь до сих пор Иисус демонстрировал полное миролюбие. Если не считать стоящего особняком инцидента с храмовыми менялами, ничто из того, что он делает, не угрожает ни им самим, ни их образу жизни. Ни разу он не призывал галилейский народ восстать против Рима. Не называл себя царем Иудейским перед огромной толпой слушателей. Так что римский прокуратор Иудеи и иудейский администратор Галилеи пока предпочитают наблюдать за ним издалека.