До Мэтью внезапно дошло.

– Никого. Так это из-за дочери Харпера ты заработал синяк? В этом причина?

Брайан, уйдя от ответа, парировал:

– А твоя причина – это Уитни Уайлдз?

– Ее зовут Уитни Мэддокс, – произнес жестко Мэтью. – Не забывай про это.

Байрон посмотрел на него и улыбнулся:

– Как и про то, что она «занята»?

В глубине души Мэтью восхитился, как ловко младший братец повернул беседу с дочки Харпера на Уитни, и заверил:

– Занята совершенно.

– Что ж, – заявил позади них Филипп, – холостяцкая вечеринка была милой и скучной, но теперь мне пора возвращаться к своей будущей жене. С ней куда веселее, чем с вами.

– А мне нужно домой, к Серене и Катерине, – добавил Чедвик.

– Меня не было здесь всего год, и, клянусь, я не узнаю вас, парни, – удивился Байрон. – Чедвик говорит не о работе? Филипп трезвый и однолюб? А ты? – кинул он взгляд на третьего брата. – А ты встречаешься с Уитни Уайлдз…

– Мэддокс, – поправил Мэтью.

Увидев, как младший брат снова лукаво улыбнулся, он понял, что только что молчаливо признал, что и в самом деле встречается с Уитни.

– Ну да, Мэддокс, – продолжил Байрон. – А следующее, о чем мы узнаем, – это, наверное, что Фрэнсис постриглась в монашки.

– Остается только на это надеяться, – проворчал Чедвик и повернулся к Филиппу: – Сам доберешься до дома?

Дэйл тоже спросил своего подопечного:

– Ты поедешь отсюда сразу на ферму?

– Да. – Филипп хлопнул его по плечу. – Джо меня ждет. Спасибо за…

Мэтью перебил его:

– Я прослежу, чтобы он направился домой.

– Какого черта? – недовольно удивился Филипп.

– Эта свадьба слишком важна. Нужно перестраховаться, – уперся Мэтью, сам удивляясь своему решению. До сих пор Филипп вовсе не проявлял признаков возвращения к былой зависимости. Так с чего вдруг становиться его нянькой?

Да потому, что Мэтью очень хотелось увидеть Уитни.

– Отличный план, – одобрил Чедвик. – Дэйл, так пойдет?

– Да. Увидимся завтра на репетиции свадьбы, – ответил нарколог и вышел из комнаты.

Воцарилось неловкое молчание. На лицах Чедвика, Филиппа и Байрона был написан немой вопрос. «Что я творю? – подумал Мэтью. – Из-за меня Байрон получил синяк под глазом. А еще я поставил под сомнение способность Филиппа больше не пить спиртного». Это было не похоже на Мэтью. Ведь он всегда, наоборот, старался представить своих родных в лучшем свете и ставил на первое место семью, а не желание увидеть женщину, от которой не стоит ожидать ничего, кроме неприятностей.

Филипп, сердито глядя на него, спросил:

– Ну что, поехали? Или ты собираешься раскритиковать и Чедвика?

Что ж, Мэтью заслужил его недовольство.

Чедвик, уже направлявшийся к двери, остановился и поинтересовался:

– Какие-то проблемы?

– Сам справлюсь, – поспешил заверить Мэтью.

Он справится. Его влечение к Уитни – лишь легкое неудобство. Да, восхитительное, возбуждающее, но преодолимое. Нужно собраться. У него всегда это получалось.

Чедвик кивнул в ответ. То, что он поверил Мэтью на слово, должно было, по идее, принести удовлетворение. Ведь заслужить доверие старшего брата было так нелегко. Это настоящая победа.

Но при этом Мэтью понимал, что своими действиями подрывает оказанное ему Чедвиком доверие.

«Я справлюсь!» – заверил он себя, надеясь на это всем сердцем.

Пока Мэтью вез брата на ферму, в машине почти всю дорогу царило напряженное молчание. Наконец кипящий от злости Филипп, сидящий рядом, бросил:

– После свадьбы нам с тобой надо поговорить по душам.

– Ладно.

– Я тебя не понимаю, – продолжил Филипп, и Мэтью подумал, что было бы лучше просто подраться друг с другом, а потом забыть про эту ссору. – Если ты хотел приехать на ферму, чтобы повидаться с Уитни, взял бы и приехал. Почему ты выставил все так, словно я постоянно тянусь к бутылке? Ведь это неправда.

– Потому.

– Что за идиотский ответ?

Чувствуя на себе взгляд брата, Мэтью демонстративно промолчал и подумал: «Ну да, я немного слукавил. Так ведь именно этим я и занимаюсь постоянно. И вообще, я так часто выручал Филиппа из беды, что уже сбился со счета».

Но брат не отставал:

– Тебе вовсе не нужно скрывать свою связь с Уитни от нас. Не от меня – уж точно. Я ведь все равно в курсе, что происходит.

Это замечание все только испортило, вызвав у Мэтью раздражение.

– Я ничего не скрываю.

– Черта с два! А как прикажешь понимать мини-спектакль, который только что разыграл на мальчишнике? И откуда у Байрона фингал? Можешь привирать про Уитни перед репортерами, защищая ее. Но, черт возьми, нет ничего плохого в том, чтобы проводить время с нравящейся тебе женщиной. Думаешь, я хочу свести с тобой какие-то старые счеты?

– Раньше ты так и поступал.

– Да брось ты! Есть проблема. Здесь и сейчас. Ты так озабочен тем, что было год назад, пять лет назад, тридцать пять лет назад, что упускаешь сегодняшний день. Все меняется, в том числе и люди. А я-то думал, что ты поймешь это, общаясь с Уитни.

Мэтью нечего было возразить ни на один из доводов брата, а Филипп окончательно добил его:

– Даже Чедвик поймет тебя, если ты решишь сделать что-то для себя самого. Ты не обязан думать о репутации нашей семьи каждую минуту. Определись, кто ты, если ты не Боумант.

Мэтью отрывисто рассмеялся:

– Забавно, что об этом говоришь мне ты!

«„Если ты не Боумант“? Не дождетесь»! – подумал он. Слишком много усилий приложено к тому, чтобы получить право считаться частью этой семьи. Не хватало еще пустить все эти усилия коту под хвост ради того, чтобы «выяснить, кто он есть»! И так понятно: он – Мэтью Боумант. И хватит дискуссий!

– Как хочешь, приятель. Но если в следующий раз захочешь спрятать от всех свои делишки, не используй в качестве прикрытия меня.

– Ладно.

– Вот и отлично.

Остаток пути оба снова промолчали.

Мэтью злился на Филиппа, сам не зная почему. Может, оттого, что нелицеприятные вещи, высказанные братом, и в самом деле казались правдой. И тут еще Байрон с этим проклятым фингалом – ведь это он, Мэтью, попросил младшего брата устроить какой-нибудь скандал.

А еще брало зло на Уитни. Ведь это из-за нее он поцапался с Филиппом – из-за Уитни Мэддокс. Ну почему она так не похожа на самовлюбленную знаменитость? Уж с такими людьми Мэтью умел управляться и знал, как держаться от них на расстоянии. Ну почему Уитни такая добрая и нежная, а еще кажется такой невинной? Пусть бы она была потасканной, бесчувственной, озлобленной. Тогда бы он ее не полюбил.