Случилось то, чего я так боялась — у меня ничего не получилось. Было обидно до кома в горле. Ведь именно сейчас для меня важно было, чтобы все было в лучшем виде. Не из-за себя, а из-за этой маленькой деревянной вредины, с которой я уже как-то сроднилась.

Зараза опустила голову-помело и хоть не умела дышать, но все же душераздирающе для меня вздохнула. Я протянула к ней руку, желая успокоить и поддержать, но не успела. Наверно, именно так стартует ракета. Вот только что эта Зараза стояла, повесив голову, а в следующую секунду только свист рассекаемого воздуха сообщил, что она где-то там. И судя по тому, что нигде в небе ее видно не было, это где-то очень, очень высоко.

— Э-э, — совсем не педагогично протянула магистр Вертихвост, — а она вернется?

— Не знаю, — задумчиво глядя в синее небо, ответила я.

А в следующую секунду раздался громогласный крик Эйсмы:

— Ложись!

Предупреждение прозвучало очень вовремя, потому что Зараза возвращалась и заходила на посадку. Только вот, дура она такая, кто же заходит на посадку, не снижая скорости?

Народ кинулся врассыпную, а я растерялась… и тут же была подхвачена крепкими руками и утянута… Мама родненькая!

— А-а-а-а! — орала я, не в силах заткнуться, потому что понимала, что ремней безопасности на метле нет, да и лечу я, просто бултыхаясь в воздухе, удерживаемая двумя тонкими ветками-руками. — Скотина ты эдакая, — наконец смогла я выдавить из себя, — поставь меня на землю немедленно!

Вот, наверное, не стоило Заразу обзывать скотиной. Деревянные пальчики начали медленно разжиматься, и я, не понимая, как, вцепилась руками в древко. Никогда я еще не вытворяла такие чудеса акробатики, пытаясь мало того, что на весу, так еще и на бешеной скорости взобраться на метлу.

— Господи, обещаю с завтрашнего же дня ходить с Эйсмой на все ее тренировки. Лучше я буду не выспавшаяся, уставшая и замученная, чем свалюсь с этой Заразы! Ы-ы-ы-ы…

Не знаю, сколько мы летали, но, когда приземлились, я готова была целовать не только землю, но и всех своих одногруппников, включая Блонду. Не удержавшись на ногах, я просто плюхнулась своим поисковым местом прямо на камни. Руки подрагивали, ноги не держали. Я продолжала ловить ртом воздух, не веря, что подо мной твердая поверхность. Зараза присела рядом и ободряюще меня обняла. Вот же сволочь она, а не Зараза.

— Думаю, на сегодня мы закончили, — растерянно смотря на меня, проговорила Вертихвост. — Советую привязать свои метлы до приручения, которое мы будем проходить на следующем занятии. Если, конечно, вы не горите желанием повторить опыт своей старосты.

С полигона я ползла, повиснув одной рукой на Эйсме, второй на Заразе. Ноги не держали, коленки тряслись, а ступни подворачивались, словно из них разом вынули все кости.

— А куд-да это мы? — спросила я Эйсму, чуть заикаясь, потому как челюсть моя тоже отказывалась нормально работать. Видимо, пришло время ощутить все прелести отката.

— В нашу аудиторию. У тебя вроде как отработка должна быть. Лайза давно уже убежала.

О, нет! Я внутренне застонала, потому как говорить сил не было. Как же я могла забыть? У меня ведь еще наказание от ректора. А я на него даже не взглянула.

— Эйсма, — обратилась я к орчанке, — у меня в к-кармане список. П-прочти, п-пожайлуста.

Эйсма поставила меня облокотив от Заразу, достала из моего кармана свернутый лист, а затем, издав гулкое «эх», взвалила меня на свое плечо. Не могу сказать, что было удобно — живот передавила она мне знатно, да и вниз головой висеть было не очень приятно. Но все же это было лучше, чем волочить непослушные ноги.

— Ох, ничего себе! — воскликнула орчанка, бодренько шагая по дорожке к корпусу. — Тебе на полгода запретили покидать территорию академии, самостоятельно организовывать какие-либо мероприятия, принимать и давать какие-либо магические клятвы и обещания. Кроме этого тебе назначили тридцать часов отработки в архиве, десять в магическом зверинце и еще десять на кухне. Сегодня с двух до пяти у тебя кухня. Зараза, — обратилась Эйсма уже к моей метле, понуро бредущей рядом, — проследи, чтобы она не забыла.

Кухня. Я же со стыда там умру. Вот же… ректор!

В аудиторию Эйсма занесла меня, как и несла по дороге, на плече, сгрузила на первый попавшийся стул и, повернувшись к замершему куратору, отчиталась:

— Доставила. Пусть пришлет за мной метлу, как закончит. Вестника не надо.

И, не дождавшись ответа еще больше обескураженного куратора, вышла за дверь.

— Оригинально вы, Елизаветандреевна, по академии передвигаетесь.

— П-простите, у нас п-полеты были, — с трудом выдавила я из себя.

— Та-ак, — протянул куратор, — понятно. И полет, судя по вашему состоянию, был несанкционированным.

Мы с Заразой дружно повинно кивнули.

Куратор вздохнул и направился к шкафам. Не знаю, что он там делал, но через десять минут мне сунули в руку колбу со странно пахнущей болотом жидкостью.

— Пейте-пейте, Елизаветандреевна, не стесняйтесь. В таком состоянии вы точно на отработку не способны, а встречаться с вами лишний раз у меня нет ни малейшего желания.

Ну вот, взял и сразу испортил о себе впечатление. А я уже было поверила, что куратор может быть нормальным человеком. Впрочем, о чем это я? Мне от него как можно дальше нужно держаться.

Пересилив себя, все же выпила вонючую жидкость. На дне осталась пара глотков, и Зараза, забрав у меня колбу, быстренько вытерла их изнутри своими деревянными пальчиками. Видимо, моей метле тоже требовалось что-то восстановительно-успокоительное.

Трясти меня действительно перестало и вроде бы даже в голове прояснилось.

— А где Станрод? — спросила я, оглядываясь и не находя в помещении Блонду. А ведь она должна была вместе со мной на отработку явиться.

— Студентка Станрод, в отличие от вас, Елизаветандреевна, пришла вовремя, получила свое задание и отправилась его выполнять.

Мне даже немножко стало стыдно. Но только чуть-чуть, потому как особой вины я за собой не чувствовала.

— А я тоже могу получить задание и отправиться его выполнять? — спросила я.

— Не совсем, — раздраженно ответил куратор. — Дайте ваш лист наказания.

Вздохнув, я полезла в карман и протянула куратору все еще свернутый в трубочку лист бумаги.

— Ректор слишком мягок с вами, — заключил куратор, бегло пробежавшись по тексту, — на его месте я бы вас сразу отчислил.

Магистр Далорос взял перо и начал что-то дописывать в списке ректора, а я замерла, снова не веря своим глазам. Если в первый раз я думала, что мне показалось, то теперь я четко видела, как черный шрам на щеке куратора двигался и извивался, становясь то толще и отчетливей, то истончаясь и буквально тонкими нитями расползаясь на пол-лица. Было страшно и жутко, но я смотрела, не в силах отвести глаз.