— У других ведьм метлы сами по себе не бегают. А то, что ты собиралась сделать, у тебя на лице написано.

Сказав это, мужик развернулся и снова исчез в кустах.

Мы с Заразой снова переглянулись и синхронно пожали плечами. Нет, так нет — нам же проще.

В общежитии было тихо и, кажется, пусто. Во всяком случае, Эйсмы в комнате не было, как и ее метлы. Соблазн пойти в парк поискать соседку был велик, но, вспомнив, что меня ждет отдельное наказание за сегодняшнюю вечеринку, я признала, что преподаватель боевиков был прав — не лезь в чужое наказание, если у тебя есть свое. С этой мыслью я и завалилась спать.

Вот никак я не ожидала, что утро для меня начнется с рассвета. И уж никак не ожидала, что Эйсма после наших вчерашних приключений потянет меня на зарядку.

— Ты ведьма, ты должна быть сильной! — вещала Эйсма, пока я, усиленно зевая, плелась за ней вслед.

— Угу, — промычала я, — в здоровом теле здоровый дух.

— Вот, видишь, ты сама все понимаешь.

— Понимаю, — кивнула я, спотыкаясь об какой-то корень, — что я и физические нагрузки несовместимы. А еще я понимаю, что Ланделин после вчерашнего наверняка не придет.

— Я Ланделину уже вестник послала — он сказал, что будет, но при условии, что и ты будешь, — продолжила тянуть меня за руку Эйсма.

— Представляю, как он обрадовался.

Бедный Ланделин. Эйсма же кого угодно достанет, если ей нужно.

— Что я, а не ты ему вестник послала? — совершенно не так, как я ожидала, поняла мои слова орчанка. — Да, он просил передать спасибо.

Упс! Я даже проснулась от последних слов Эйсмы.

— Вот же ж! Эйсма, лучше бы ты меня вестники слать потренировала, чем на эту физкультуру тащила.

— Э, нет, — рассмеялась орчанка, — у меня, знаешь ли, лоб тоже не железный.

Ланделин действительно ждал нас у проходной. Вид у него был помятый и не менее сонный, чем у меня. Поежившись от рассветной прохлады, он махнул нам в сторону проходной.

— Пошли, — зевая, открыл боевик дверь и шагнул первым в проход, давая знак охраннику, такому же студенту-боевику, что мы с ним. — Только, девчонки, вы уж не обижайтесь, но я с вами бегать не буду, я на лавочке посплю. Всю ночь за этими проклятыми пеньками гонялись, сил просто никаких нет.

Я укоризненно посмотрела на Эйсму, мол, видишь, до чего парня довела, но орчанка, даже глазом не моргнув, толкнула меня в проход.

Полигон напоминал обычный стадион с разбросанными по нему препятствиями. Были здесь и обычные брусья-бревна, лесенки-стенки, ямы-сетки, были и уже знакомые пенечки. И вот то, что стояли они спокойно и неподвижно, вызывало у меня серьезные опасения. А является ли все здесь таким, как кажется? Тем более что были здесь еще какие-то странные препятствия, которые я в своей жизни ни разу не видела. Ну вот как, например, можно использовать висящую в воздухе бочку без дна? Или полупрозрачную ленту. Ведь наверняка она не просто так на земле лежит. А еще какие-то подозрительные синие блинчики…

— Надеюсь, я выживу, — обреченно вздохнула я, подозревая что эти слова скоро станут для меня привычными. — Но таскать по академии ты будешь меня сама.

— Не бойся, — Эйсма с азартом в глазах хлопнула меня по плечу, а я присела чуть ли не на колени, — выдержишь и выживешь. Мы для начала по облегченному пути пойдем.

Вот как-то эти слова меня совсем не приободрили, особенно когда Эйсма продолжила:

— Сначала пробежка.

Пробежку я начала… и закончила, лежа рядом с Ланделином на лавочке. Хватило меня ровно на два круга.

Эйсма ругалась и даже пыталась взывать к моей совести, но в итоге ей пришлось поднимать меня и на ручках относить к Ланделину под бок. Последний этому событию довольно обрадовался, а мне было лень отползти на соседнюю лавочку.

Поднимаясь по ступенькам общежития, я радовалась, что у нас только второй этаж. Ноги гудели и слегка подрагивали, а Эйсма злилась и называла меня слабачкой.

Да, на фоне орчанки я действительно выгляжу слабачкой, и, признаться честно, после лазания в окна я поняла, что физической подготовки мне очень даже не хватает. Но как же хочется по утрам спать, а не плестись за грозой жировых отложений.

Мои внутренние стенания прервал голос Кларвина:

— Привет! — слегка сонный ведьмак как раз спускался с лестницы, видимо, направляясь на завтрак. — Что это вы такие замученные? Вас что, только отпустили с наказания?

— Нет, — вешаясь на остановившуюся Эйсму, ответила я, — мое наказание — она, — я кивнула на скептически взглянувшую на меня Эйсму. — Она меня бегать и зарядку делать заставляет.

— А где вы бегали? — тут же оживился Кларвин. — В парке?

— Зачем в парке? — удивилась наивному предположению Кларвина Эйсма. — У боевиков прекрасные полигоны. Там удобней, да и полоса препятствий у них неплохая. Правда, говорят, на двенадцатом лучше, но Ланделин сказал, что туда он нас провести не сможет.

Я мысленно шлепнула себя по лбу и пожелала Эйсме отменного здоровья. Вот зачем она это Кларвину сказала?

Кларвин, конечно, тут же насупился и помрачнел.

— А ты в столовую? — решила немного смягчить я ситуацию. — Подождешь нас? Нам только переодеться нужно.

Ведьмак кивнул и лицо его чуть посветлело.

— Подожду вас в холле, — кивнул он.

Я тоже кивнула, и мы с Эйсмой поспешно поползли дальше.

— Лин лучше, — авторитетно заявила Эйсма, стоило нам только зайти в свою комнату.

— Лин не поможет мне с Блондой, — привела я свой довод в защиту ведьмака. — А зарядкой действительно в парке заниматься можно.

— Нельзя, — упрямо стояла на своем орчанка, скрываясь за дверью ванной. — Нельзя пренебрегать возможностью заниматься на хорошей полосе препятствий.

Ну что тут скажешь в ответ? Что она меркантильная особа? Так я сама такая же. Ведь ни Кларвин, ни Ланделин как парни меня не интересуют. Но если Кларвин нужен мне как поддержка в группе, то зачем мне Ланделин, я вообще ума не приложу.

С трудом дождавшись, когда Эйсма освободит ванную комнату, я поспешила привести в себя в порядок. Ведь мне до пар нужно еще успеть в деканат заглянуть и узнать, какое мне ректор придумал наказание. а так же раздобыть устав академии.

Вот еще один повод для размышлений. Как ни крути, вчера ночью у нас с Красавчиком вышел очень странный разговор.

В деканате мне, вместе с уставом всунули в руку скрученный трубочкой лист бумаги и выставили за дверь. И если бы не явный запах чего-то горячительного, свободно летающего по кабинету, я бы, возможно, обиделась на такое несправедливое обращение со старостой, а так только удивилась. У нас бы в университете в таком случае просто закрыли б дверь, предварительно прикрепив объявление «ушла в архив».