отношению к меньшинству Юры , было готово позволить юрцам покинуть "великий старый кантон", если бы они этого захотели и выразили свое желание прямым демократическим путем.

Флейнер (2012) справедливо называет эту процедуру "творческой защитой меньшинств " (kreativer Minderheitenschutz) и сожалеет, что она не применяется в других контекстах. Действительно, продуманное до самого конца, самоопределение останавливается на индивидуумах, а самым низким уровнем сообщества является муниципалитет. Другой урок, который можно извлечь из этого случая, заключается в том, что если "народ" решил уйти или остаться в Берне , это не означает, что будущие поколения навсегда связаны этим решением. На самом деле, после долгих политических волнений внутри и дружеских дискуссий между Юрой, Берном и Швейцарской федерацией было решено снова дать народу возможность проголосовать. В 2013 году избирателей кантона Юра (Север) и Бернской Юры (Юг) спросили, хотят ли они начать процедуру слияния в новый, общий кантон. Как и 40 лет назад, Север в подавляющем большинстве случаев одобрил, а Юг отверг, за исключением бернского города Moutier , где 55 % проголосовали за выход (Siroky et al. 2016, 447). Поскольку каждому муниципалитету вновь было предоставлено право голоса, летом 2017 года в городе Мутье состоялся референдум, который был назван "окончательным" по вопросу Юры. При рекордной явке в 88 % узкое большинство в 52 % проголосовало за присоединение к Юре (SRF 2019). Однако два года спустя суды отменили этот референдум из-за ряда нарушений и , так что Мутье, вероятно, будет голосовать заново.

 

3.4 Пределы швейцарского федерализма

 

3.4.1 Пределы реализации: Почему одни иностранцы могут покупать недвижимость в Швейцарии, а другие - нет

Люди, живущие за границей, могут приобретать недвижимость в Швейцарии только в рамках определенных законодательных ограничений. История этого федерального закона восходит к 1960-м годам. Тогда ксенофобы жаловались не только на то, что доля иностранных резидентов в 15 % слишком высока, но и на то, что есть основания опасаться "распродажи швейцарской недвижимости" (Ausverkauf der Heimat) иностранцам. Когда движение ксенофобов объявило о запуске народной инициативы, призванной остановить это развитие, а цены на землю резко выросли, правительство было вынуждено отреагировать. Оно приняло постановление, ограничивающее приобретение недвижимости лицами и фирмами, проживающими за рубежом. Этот вопрос вызвал много споров. Либеральные силы выступали против любого государственного регулирования рынка недвижимости. Левые политические силы, напротив, хотели новых правил землепользования планирования и защиты арендаторов, но не в том смысле, как это делали ксенофобы. Тем не менее правительство чувствовало себя вынужденным сделать что-то, чтобы сдержать политический рост движения, которое начало выдвигать требования, выходящие за рамки первоначальных. Из-за крайне противоречивого характера вопроса постановления неоднократно пересматривались. Законопроект содержит исключения и оставляет возможность для принятия дополнительных законов кантонами, которые также должны реализовать программу.

Спустя 20 лет после начала программы ее успех вряд ли можно было назвать убедительным. В то время как в одних кантонах продажа земли и домов иностранцам стабилизировалась или даже снизилась, в других резко возросла. Что же произошло? Более тщательный анализ (Delley et al. 1982) показал, что кантоны в полной мере использовали свои законодательные и исполнительные полномочия , адаптируя таким образом федеральный закон к своим собственным потребностям. В некоторых кантонах цели федерального закона совпадали с их собственными стратегиями, как, например, в Люцерне , который стремился к медленному и бережному развитию туристических объектов. Федеральная программа и ее кантональные дополнения были направлены на защиту окружающей среды и беспрекословно выполнялись в Люцерне . В кантоне Женева результат оказался несколько неоднозначным. Самой насущной потребностью города было обеспечение жильем, особенно для малообеспеченных жителей. Поэтому город отказал иностранцам, которые хотели купить существующие виллы. Но он сказал "да" иностранным инвесторам, готовым участвовать в финансировании крупных многоквартирных домов при условии, что часть квартир будет сдаваться семьям с низкими доходами. В третьем кантоне, однако, федеральные цели были полностью искажены. Амбициозные планы развития новых туристических объектов в кантоне Valais финансировались иностранным капиталом. В то время в деловых разделах иностранных газет можно было встретить объявления: "Для иностранцев все еще есть возможность осуществить свою мечту о швейцарском шале". Так оно и было, потому что Вале предлагал гораздо более мягкие условия для получения разрешения, чем другие кантоны, что привлекало больше иностранного капитала для финансирования его планов.

Если кантоны часто адаптируют федеральное законодательство под свои нужды, то редко когда они идут на инверсию его целей. Тем не менее, пример Valais показывает то, что подтверждают многие другие исследования (см. Kissling-Näf and Wälti 2007; Rüfli and Sager 2004): реализация программ центрального правительства в федеральной системе не может быть само собой разумеющейся. Во-первых, это зависит от политической воли. Если политический консенсус велик, кантоны и коммуны добьются успеха, даже если возникнут технические проблемы с реализацией. Во-вторых, в федеральной системе необходим консенсус на разных уровнях власти, а этого условия может и не быть. Программы, почти единодушно одобренные в Федеральном собрании , могут вызывать споры в отдельных кантонах. Анализ федеральной жилищной программы, например, показал, что ее субсидии использовались не там, где жилье было наиболее востребовано, а в кантонах, где политические силы, желающие защитить квартиросъемщиков, были наиболее сильны (Bassand et al. 1984). В-третьих, отсутствие административных ресурсов на субнациональном уровне может препятствовать реализации федеральной программы. Например, небольшие кантоны и коммуны часто не могут реализовать сложную экологическую политику , поскольку необходимые ресурсы и опыт для анализа, реализации, контроля и отчетности им недоступны (Linder 1987, 224-227; Sager et al. 2018, 119-22).

 

3.4.2 Слабость федеральных властей: Как кантон может отказывать своим гражданам в правах человека

В XIX веке Швейцария стала одной из первых стран, достигших уровня демократии, свободного от имущественных и других ограничений на право голоса взрослого мужчины. Однако реализация избирательных прав женщин была долгим и трудным процессом. Первые попытки ввести женское избирательное право на уровне кантонов провалились в 1920-х годах в Невшателе , Базеле , Гларусе, Цюрихе , Женеве и Санкт-Галле. В 1929 году петиция с требованием женского избирательного права на федеральном уровне была передана с четвертью миллиона подписей. Петиция ни к чему не привела. В 1959 году на всенародном голосовании швейцарские мужчины проголосовали два к одному против женского избирательного права. В 1971 году Швейцария стала одной из последних стран, предоставивших женщинам право голоса, но прошло еще десять лет, прежде чем женщины получили равные права и конституционную защиту от дискриминации.

Люди часто задаются вопросом, почему в Швейцарии признание политических и гражданских прав женщин