– Мне тоже не понравился этот твой фильм. “Плющиха”,надо же, полное дерьмо!

Я вздрогнула и затравленно оглянулась. Лева стоял на порогекухни, скрестив руки на груди.

– А вообще, ты сегодня звезда. Про тебя еще в двухгазетенках. Наверное, и по ТВ, но я ТВ не смотрю… Но я рад, что ты осталасьжива.

– В каком смысле? – выдавила из себя я, мой голоспоказался мне чужим и далеким.

– В самом примитивном, биологическом… Воды?

– Обойдусь.

– Слушай, мне совершенно безразлично, что произошло. Яэтого не знаю и знать не хочу. Но, надеюсь, ты знаешь, что делаешь.

В полном молчании я налила стакан водки и выпила его, незакусывая.

– Э-э, мать, так ты сопьешься. – Лева мягко отобрал уменя стакан. – А у нас завтра с утра биохимический анализ крови. С Владом ядоговорился. Так что завтра во второй половине дня поступаешь в его полноераспоряжение. Благодари Бога, что есть еще такие люди в советской стране.

Я встала и на нетвердых ногах вышла в коридор – мой рюкзаксиротливо лежал под вешалкой. Я развязывала шнурок, прислонившись лбом к старымпыльным обоям. Шнурок не поддавался, и тогда я начала рвать его зубами.

Еще не поздно все остановить – открыть дверь и уйтипо-английски. Сдаться первому же милицейскому патрулю…

Наконец шнурок распустился. Я достала аккуратно сложенные вбанке пачки долларов и вернулась на кухню.

– Это что? – заинтересованно спросил Лева.

– Благодарю Бога, – я пододвинула деньги Леве. Леваокинул их хозяйским глазом, потеребил подбородок и вкрадчиво произнес:

– Забыл тебе сказать… Сумма увеличивается еще на дветысячи. Это такое. Надбавка за риск. Согласна?

Я молча встала, вытащила из рюкзака еще несколько пачек ишвырнула их через стол Леве.

* * *

…Коллодийная повязка – вот как это называлось. Белыйпосмертный слепок, похоронивший под собой бывшее лицо. Кокон для будущего лица.

"Ничего страшного, – сказал Влад, спокойно-ироничный,как Господь Бог накануне первого дня творения, – считай, что это просто гипс.Но лучше – фиксирует жестко и при этом думать не мешает. Подумать-то есть очем?"

Думать – сейчас мне хотелось этого меньше всего. Я лежала наабсолютно стерильной койке, в маленькой комнатке рядом с операционной на дачеВлада. Меня привез сюда Лева вместе с анализами крови и тремя снимками –профиль, анфас, проекция снизу. Снимки были еще влажными.

– Если убрать последний, – развязно пошутил Лева, –фотографам из правоохранительных органов будет меньше работы… Впрочем, все этоменя не касается.

Слишком часто он об этом говорил…

Дача Влада была ничем не примечательным стандартнымособнячком в ряду таких же особнячков где-то на задворках Крюкова.

У двухэтажного кирпичного дома Лева нетерпеливо посигналил,и ворота автоматически открылись. Мы мягко въехали на территорию,сопровождаемые настороженным птичьим глазом видеокамеры.

Влад уже ждал нас на крыльце – жесткий, поджарый,подзадержавшийся в районе тридцати пяти.

Мужчины молча пожали друг другу руки. Влад взял снимки иуглубился в них, насвистывая какой-то легкомысленный мотивчик.

– Это она, – представил меня Лева, – привез, таксказать, ману проприа [1].

– Манус манум лават [2], – меланхоличноответил Влад, равнодушно скользя по мне взглядом, – идемте.

– Что он сказал? – шепотом спросила я у Левы, когда мыподнимались на второй этаж.

– Мойте руки перед едой. Помешан на чистоте, а так –прекрасный парень.

…Маленькая комната на втором этаже оказалась настоящейоперационной. Стерильная чистота, новенькое оборудование, в углу, у окна, –компьютер.

Некоторое время Влад внимательно изучал снимки и результатыанализов.

– Отличная кровь, с такой только в космос запускать, неглядя… Менструации нет? – наконец спросил он у меня.

– Нет, – страшно покраснев, промямлила я.

– Ну, тогда сегодня и приступим. Сассистируещь? –насмешливо обратился он к Леве.

– Увы! – Лева развел руками. – Сдал дела.

– Не сомневался, потому и Витьку вызвал, – Влад пожевалтонкими губами, – а мог бы… Мог бы отработать, старый ленивец! Экс унгве леонем[3]!

…На мониторе возникло лицо. Мое лицо.

– Ну, будем подбирать новый фасад. Не возражаешь? –вопрос был адресован мне.

И спустя секунду рядом с моим стилизованным лицом появилиськонтуры никому не принадлежащей человеческой маски.

Несколько минут рассеянно менялись губы, глаза, нос,очертания скул.

– Ну как? – спросил Влад. – Такое подойдет? Я молчала.Мне было решительно все равно.

– Мне все равно.

– Господи, кого ты мне привез? – Влад впервыезаинтересованно посмотрел на меня. – Поразительное равнодушие к собственнойсудьбе!

– Влад, дай девочке шанс, – вступился за меня Лева, –пусть выйдет замуж за аргентинского мучачо и будет счастлива.

Комбинации изменились еще несколько раз.

– Вот это годится! – наконец изрек Влад. – Аурэамэдиократос [4]. Не вызывающе, но с изюминкой. Дикси [5].

– Ну что ж, – согласился Лева, – в этом чувствуетсянеплохо прожитая жизнь. Ты как думаешь, девочка моя?

…Теперь на мониторе было женское лицо, которое, возможно,воплотится во мне. Но сейчас оно ничего не говорило, оно было далеко от меня:краешки век, чуть приподнятые к вискам, – кто-то из далеких предковкомпьютерного лица согрешил с тонкокостными тайцами; чувственные губы, чутьприпухшие, – кто-то из далеких предков компьютерного лица согрешил слоснящимися мулатами; нос – нос прапраправнучки древней римлянки,изнасилованной гуннами… У этого лица было много предков, и все они грешили,грешили, грешили.

Но и я была не без греха – значит, мы обязаны были поладить.

– Я согласна, – сказала я.

– Влад гений, чертяга! – расчувствовался Лева. – Замизерную сумму сделает тебя Нефертити по случаю. И грудь заодно подправит. Такчто, когда будешь выходить замуж за миллионера, пришли ему корзину роз.