Но сейчас я не хотела этого слушать. Возможно, потом, когдаужас сегодняшней ночи…

"Потом” – меня вдруг пронзило это слово. “Потом” –означало жизнь. Другую жизнь.

Я открыла окно – в салон сразу же набились мокрые,обжигающие хлопья, они ложились на ресницы и тотчас же таяли.

Я закрыла глаза – но только для того, чтобы сновапочувствовать арбузный запах снега, возвращающий мне вкус этой самой другойжизни.

"Ну что? Чуть не погорела? – сказал мне вдругвернувшийся и все простивший Иван. – Говорил же тебе, дядю Ваню слушать надо,даже Чехов Антон Палыч, царствие ему небесное, мной не брезговал. Я уж думал,кранты тебе, ко встрече готовился. А ты ничего, дура моя пупырчатая, выдралась,сбила-таки сметанку в маслице вологодское, не потонула. Переходящий вымпел тебеза это!"

"Именно, – вклинился Нимотси, – лягуха лапами сучила,чем вивисекторов дивила. Теперь на миксер мне плевать – с лягухой нынче будуспать!.."

– Сам сочинил? – улыбнулась я.

"Ну не Рабиндранат же Тагор, в натуре!” – обиделсяНимотси.

…А в лицо все бил и бил восхитительный и такой живой снег…