пруду, она ничего на той стороне не видела. Оно возникло внезапно и пропало внезапно. А вот что она помнила чётко, так это то, что увидела человека, сильно смахивающего на возлюбленного Рамины, шедшего именно в то самое место. Из-за расстояния она не смогла разглядеть его одежду, а походку узнала. И даже мельком подумала, куда и откуда? Был у Рамины? Так не был. А куда пропал, – так мог в заросли нырнуть. Она не связала появление Ва-Лери с загадочной конструкцией на лесной полянке. «Приходил, приходил»! – ликовала она, – «Скучает. А чего ж не вошёл? Неужели, Рамина прогнала»?

Рамина вытирала пол тряпкой и ругалась на Финэлю за то, что та вечно где-то бродит по утрам.

– Так я к мусорщику ходила, – пояснила Финэля. – Он скульптуру уже утащил. – И это было правдой. – Я и денег ему дала за беспокойство. Обещал и пруд потом почистить…

– Бедная Айра! – Рамина готова была заплакать, – она так печально на меня глядела! Она знала, что я её выброшу! А всё же, няня, ты хорошо сделала. Я после всего её боялась бы. Вдруг она опять ночью ко мне пришла бы поговорить?

– Я и голову Ифисы мусорщику отдала, – повинилась няня.

– И правильно. К чему нам мусор?

Няня присела на край постели, подозрительно глядя на мокрую тряпку, валяющуюся на полу. – Ты чего тут вытирала? Нехорошо было?

– Да так, – уклонилась Рамина, – фруктовый напиток пролила.

– К тебе Ва-Лери, случайно, не заходил с утра пораньше? – допытывалась Финэля.

– Что за утро! Какой-то нескончаемый допрос. Разве ты его видела?

– Видела, вроде. А, может, и померещилось. Далеко был.

– Так он мне не померещился? – Рамина ширила всегда наивные, всегда чистосердечные глаза девушки-подростка, обладающей формами не только вполне созревшей, а и беспутной женщины. – Он заскочил, повалялся со мной и ускакал как горный олень…

– Куда ускакал? – опешила Финэля.

– Куда? В горы, конечно, если он горный. – Рамина и не знала, что попала в самую точку истины.

– Только я не поняла, чего он так вырядился? – она уставилась на Финэлю не потому, что ждала от той разъяснений, просто не на кого было.

– Может, хотел тебя позвать в Храм Надмирного Света? В зелёной рубашке был?

– Почему в зелёной?

– Да мне так издали показалось. Свет-то был призрачный отчасти, утренний.

– Никто меня туда уже не позовёт! – вскричала Рамина, закрывая очаровательное лицо очаровательными же руками. На что Финэля возразила, – Тебя не позовёт? Да твою сестру Сэт повёл туда с брюхом, в коем дожидался своего появления на свет Сирт! Так и тебя, брюхатую, туда поведёт такой же будущий Сэт.

– Почему с брюхом? – испугалась Рамина. – Я не была этой ночью ни с кем в близких отношениях. Я не успела… Считаешь, что мне надо дождаться моего нового друга после того, как его выпустят в столицу после отбытия принудительных работ? Я не верю, что его отправят надолго за такой пустяк, как распитие «Мать Воды». Да ведь и в самой «Ночной Лиане» продают «Мать Воду», только значительно ослабленную, а проще подделку. Мой новый друг обещал мне пойти со мною в Храм Надмирного Света.

– Да когда он успел стать твоим новым другом? – сердито заворчала Финэля, – пустоголовое трепло! Кому ты нужна!

– Иногда довольно и нескольких часов, чтобы понять, что этот человек послан тебе не просто так, а самой судьбой. Я же всегда знала, что с Ва-Лери моя совместная долгая жизнь невозможна. Как бы сильно он мне ни нравился, он простолюдин. Он только моя сексуальная забава, на которую всякая девушка имеет право, пока не вошла под прозрачный купол Храма Надмирного Света зажечь зелёный огонь на семейном алтаре. А между тем, мой новый друг знает Инару по совместным проектам, связанным с его работой. Она же не знала, что мой новый друг там был, когда направила туда солдат, чтобы выставить себя перед отцом неустанной поборницей соблюдений установленных законов. Финэля, он хочет возврата прежних порядков! Он ненавидит Тон-Ата и его сына Руднэя. Ненавидит всех, кому обязан служить. Он не верит ни в какое всеобщее благо и справедливость, и говорил мне, что Инара точно такая же, как и он и его друзья. Я всегда это знала! А добряк Сирт верит в её великий ум и несуществующие в ней таланты. Таланты подлой заговорщицы и ум лицемера. Вот где она у меня теперь, Финэля! Я потребую от неё его освобождения. Пусть она теперь стелется перед своим отцом и умоляет его отпустить человека, с которым она сама же входит в какое-то тайное общество.

– И он тебе, случайной девчонке, которой залезал под подол, говорил об этом? Да не смеши ты меня! – Финэля была встревожена за Рамину, вечно сующую свой очаровательный, слегка вздёрнутый носик не туда, где спокойно и надёжно, а как раз напротив.

– Конечно, он ничего мне об этом не говорил, но я не дура, Финэля, чтобы не понять того, что скрыто за, казалось, пустыми фразами. Ты учти то, что он был в сильном подпитии. Он себя умеет контролировать, зря не скажу того, что он болтун и дурак. Будь я простолюдинкой, я бы и не поняла ничего. Но я слишком знаю тот особый язык, которым он шифровал то, что хотел скрыть от несведущих, когда общался со своими единомышленниками. А мой новый друг, я не скажу тебе его имени, чтобы ты никому до времени его не выдала, сказал, что всегда хотел жениться только на аристократке. Поскольку и сам он, как ты понимаешь, бывший аристократ. Он верит, Финэля, что они ещё вернут себе всё, что у них отнял Сэт и ему подобные…

– Молчи! – прикрикнула Финэля. – Ничего они уже не вернут! И если Инара такая, как ты и говоришь, расскажи о том сестре Оле. Она решит, что делать. Сэт решит. Тон-Ат решит. Но думаю, Тон-Ат и сам отлично знает, какова его приёмная доченька.

– Разве ты знаешь, кто такой Тон-Ат? – спросила Рамина.

– Намного лучше, чем ты думаешь. Он и есть главный управитель всей Паралеи. Не новая Коллегия управителей от народа. А он. Он и его сын. Может, и Сирт к тому отчасти причастен. А Инара – эта хищная птица из горной башни, сама того не ведая, только блестящий крючок, на который Тон-Ат и ловит своих глубинно-сокрытых врагов. Я даже знаю имя её тайного сообщника.

– Кто? – удивилась Рамина, устав удивляться за прошедшую ночь и наступившее утро. – Думаешь, что Сирт?

– Его имя Кэрш – Тол.

Рамина открыла рот, – А… как же? Он же обещал