Я взглянула на оборотную сторону. По правилам хорошего тонаона должна быть девственно чистой, если, конечно, владелец не пожелал оставитькому-то несколько слов. Владелец не пожелал, но до девственной чистотыоказалось далеко: карточка была заляпана кровью.

– Она была у девицы? – хмуро спросила я.Происходящее нравилось мне все меньше и меньше – какой, к черту, геморрой, деломного хуже.

– Карточка валялась под креслом.

– А кровь?

– Кресло стоит в трех шагах от постели, если тысоизволила обратить на это внимание. А там все залито кровищей.

Мы вышли из подъезда и замерли под козырьком.

– Кто видел карточку? – задала я вопрос, которыйменя, по понятным причинам, очень беспокоил.

– Я.

– Хорошо.

– Серьезно? – фыркнул Волков. – Может,объяснишь, что ты нашла хорошего во всем этом?

– Не заводись, – миролюбиво попросила я. –Мне это нравится так же, как и тебе.

Мы подошли к моей машине, он взглянул на нее и покачалголовой:

– Когда ездить научишься?

– Просто мне не везет.

– Завязывай пить, Ольга. Добром это не кончится.

– Заткнулся бы ты, – от души пожелала я, садясь вмашину и намереваясь проститься с Волковым, но он открыл дверь и устроилсярядом со мной.

Я ждала, что он скажет, ненавязчиво разглядывая его. Волковвыглядел так, как и полагалось выглядеть человеку его звания. Лет сорока пяти,выше среднего роста, с наметившимся брюшком и тем особым выражением лица,которое сразу намекало на его профессию. Он начал седеть, виски отливалисеребром, стригся он коротко, жесткие волосы торчали на затылке, образуявенчик, темные брови, нос короткий и прямой, глаза небольшие и в общем-тоневыразительные. Однако Волков умел смотреть так, что под его взглядомстановилось как-то неуютно. Не нравился мне только его рот, узкие губы былислишком малы для этого лица, и улыбаться Волков не умел, вместо улыбки на лицепоявлялась кривая ухмылка, которая шарма ему не добавляла. Становилось ясно:человек этот далеко не прост и характером обладает скорее всего скверным.

Впрочем, ничего такого я за Волковым не знала, уживались мывполне сносно, даже испытывали друг к другу симпатию. Он производил впечатлениечестного человека и умело этим пользовался. С Дедом их что-то связывало, но итот и другой об этом помалкивали, причем оба извлекали из давнего знакомствамаксимум пользы. У Волкова имелся дом за городом, записанный на жену, и “БМВ”,который он не смог бы купить на свою зарплату. Сын его, едва закончив школу,организовал собственное дело, где заправлял, конечно, Волков, хотя и не имелправа, исходя из буквы закона. Однако официально директором фирмы был сын,который к тому же носил фамилию матери, так что перед законом Волков был чист.Само собой, его готовность помочь только на пользу Деду. В общем, налицообоюдовыгодный союз, поэтому меня ничуть не удивило беспокойство в голосеВолкова, когда он опять заговорил.

– Что скажешь? Я пожала плечами:

– Что тут скажешь? Дед раздает свои визитки по двадесятка за день. И то, что она оказалась у этой девицы…

– Вот именно, – хмыкнул он. – Не знаю как тебе…

– Надеюсь, ты не думаешь, что это Дед развлекался,распарывая ей живот.

– Совершенно неважно, что думаю я. Но если о визиткекаким-то образом узнают…

– Позаботься о том, чтобы не узнали.

– Спасибо за подсказку, сам бы я ни за что недопетрил. – Он отвернулся, помолчал немного и заговорил вновь:

– А если это как-то связано с выборами?

Я не торопилась отвечать, хотя, признаться, не очень-товерила, что кто-то совершил жуткое убийство с единственной целью насолить Деду.

– Давай не будем забегать вперед. Твое дело – следитьза тем, чтобы ситуация не вышла из-под контроля.

– А если Дед знаком с девкой?

– Ну и что? С ее профессией она могла знать многих.Возможно, визитку ей действительно дал он.

– И она оказалась под креслом, да еще вся в кровище,вместо того чтобы лежать в ее сумке, в ящике стола, коробке или в вазе,наконец, то есть в том месте, где обычно у людей лежат визитки. С ее стороныбыло довольно оригинальным запихнуть визитку под кресло. Всем известно, что Дедтаскает визитки в кармане… Например, он бросил пиджак на спинку кресла…

– А потом зарезал девушку? – усмехнулась я. –Дед, конечно, не ангел, но как-то трудно представить его в роли мясника…

Волков поморщился:

– Я вовсе не это хотел сказать… Что, если он был у нее?Кто-то воспользовался его приходом и убил девчонку, а визитку оставил нарочно.

– Если она выпала из кармана Деда, то как это могпредвидеть убийца?

– Не говори глупости. Он мог его выследить и…

– Тогда визитка вовсе не выпала из кармана пиджака, ееподбросили нарочно, а если ее подбросили нарочно, то вовсе не факт, что Дедзнаком с убитой.

Волков дернул тонкими губами и со злостью посмотрел на меня.

– Я разговаривал с соседями, они несколько раз виделимужчину среднего роста, лет пятидесяти, блондина, с загорелым лицом, всегда втемных очках, голову он держал опущенной вниз, точно опасался, что его узнают.

– Портреты Деда расклеены по всему городу. Да и вообще,человек он известный. Я-то была уверена, что его каждая собака знает…

– Боюсь, так оно и есть. Граждане его узнали, нопомалкивают об этом из опасений оказаться в скверном положении.

– Не преувеличивай.

– Я тебя знакомлю с точкой зрения обывателей. Допустим,они его не узнали, то есть это они нам так заявили, но завтра по городупоползут слухи… А я должен найти убийцу.

– Хочешь задать Деду несколько вопросов?

– Нет уж, спасибо. Сама задавай.

– Подумаю над этим, – кивнула я.

– Эта чертова политика… – пробубнил Волков, кивнул мнеи вышел из машины.

Я тронулась с места, продолжая размышлять над его словами.Если честно, я здорово нервничала. Конечно, я не могла вообразить Деда в ролиманьяка. Человек он решительный, и с моралью у него большие проблемы, нокромсать кого-то ножом.., чепуха…

– Чепуха, – вслух повторила я и усмехнулась, апотом и хихикнула, злясь на себя за это.