– Ты вызвал меня, чтоб узнать о моем самочувствии?

– Между прочим, мы не виделись неделю. Если быть точным– восемь дней. И все эти разговоры…

– Мог бы позвонить по телефону.

– Я хотел тебя видеть.

– Ну-ну. Тогда я пошла.

Я направилась к двери, поймав себя на мысли, что вздыхаю соблегчением. Я была уверена, что мой вызов связан с ночным происшествием, но,если я ошибалась, выходит, он о нем ничего не знает или считает, что оно неимеет к нам отношения. Иными словами, он не знает убитую и у нее никогда небыл.

– Чем же все-таки порадовала тебя эта ночь? –спросил он, когда я уже взялась за ручку двери. Та-а-ак…

– Волков звонил, – разворачиваясь, сообщилая. – Убили девушку из “Пирамиды”, у нее на квартире. Волков нашел подкреслом твою визитку. – Судя по всему, новость не произвела на неговпечатления, если только она была для него новостью.

– Ограбление? – спросил он.

– Не похоже.

– Не вижу повода для беспокойства, – подумав,изрек он. – А ты?

– Я – нет. Волков слегка обеспокоен.

– Чем же?

– Показаниями соседей. Девчонку посещал дядя, чьеописание вполне подошло бы к тебе.

– А как ее зовут?

– Кудрина Алла Дмитриевна. – Я сообщила адрес,ожидая реакции, он поджал губы, потом покачал головой;

– Нет, никогда не слышал это имя. Если честно,облегчения я не почувствовала. Дед мог врать очень убедительно.

– И у нее нашли мою визитку?

– Точно. Заляпанную кровью.

– Это не очень хорошо, – заметил он. Я пожалаплечами, предоставляя судить ему. – Что скажешь? – спросил он,добавляя во взгляд проницательности.

– Пока ничего. Если ты ее не знаешь…

– Я ее не знаю.

– Отлично. Тогда я пойду. – Я вновь взялась заручку двери, в самом деле намереваясь уйти.

– Ты ведь не собиралась докладывать мне об этом,значит, не считаешь, что это может иметь какие-то последствия.

– Я никогда не тороплюсь с выводами.

– Дело ведет Волков?

– Волков.

– И визитку видел только он?

– У меня нет повода ему не верить.

– Хорошо. – Дед открыл ящик стола, достал конверт,заглянул в него и бросил на стол. – Передай ему, объясни, что мызаинтересованы в том, чтобы убийца был найден как можно скорее. Разумеется, онможет рассчитывать на нашу помощь.

Я сунула конверт в сумку и направилась к двери, гадая,отчего у меня так паршиво на душе.

– Ты с ним увидишься сегодня?

– Да. Ближе к обеду.

– Держи меня в курсе.

– Конечно.

Я на всякий случай притормозила, может, он изволит ещечто-нибудь сказать на прощание, но Дед уткнулся в бумаги, и я вышла, тихоприкрыв за собой дверь.

В приемной сидел какой-то тип, нервно поправляющий галстук.Я приблизилась к Ритиному столу, и она шепотом спросила:

– Ну как?

– Ничего особо любопытного.

– А вызывал зачем?

– Мозги промывал. Кто-то настучал, что я много пью.

– Наверняка Лялин. Этот знает, сколько трусов и лифчиковв моем шкафу.

– Чертов извращенец.

– Точно. Когда-нибудь я наберусь смелости и кое-комуздесь выскажу… – Кажется, она говорила вполне искренне, поэтому я попросила:

– Лучше не надо.

– Конечно. Но иногда очень трудно держать себя в руках.

– Нам за это хорошо платят.

– Это точно. Забудь, что я тут наболтала.

– Уже забыла.

Я покинула приемную, сделала несколько шагов по коридору иувидела Черника. Он вывернул из-за угла и вроде бы спешил по своим делам, но уменя сложилось впечатление, что толстяк-бухгалтер поджидал меня. Он как будтонамеревался пройти мимо, но вдруг встал как вкопанный, сделал шаг, точнопередумав, кашлянул и вновь замер.

– Как дела? – спросил он невпопад, потому что моидела должны интересовать его так же мало, как его дела меня.

– Отлично.

– Ага… Я вот что подумал: почему бы нам не выпить кофе?То есть вы ведь собирались в бар, разве нет?

В другое время я бы отказалась, сославшись на дела, носейчас мне стало интересно, с какой стати его так ломает, поэтому я молчакивнула, и мы направились в бар, который был на втором этаже.

Алкоголя здесь не подавали, и небольшую комнату в китайскомстиле следовало считать буфетом, но отделана она была с таким шиком, что языкне поворачивался назвать ее так. Мы устроились возле стойки, Черник заказал двечашки, кофе, посмотрел на меня и вдруг загрустил, после чего принялся синтересом разглядывать лаковую миниатюру. Он явно собирался о чем-топоговорить, но сил хватило лишь на то, чтобы предложить мне кофе. Теперь онсидел и страдал, очень сожалея, что затащил меня сюда. Господи, как мне надоелиэти чокнутые, гадай теперь, что у него на уме.

Я молча выпила кофе, Черник тоже не проронил ни слова, лишьвытирал лоб носовым платком и сопел.

– Какие-то неприятности? – наконец решился он.

– У кого? – подняла я брови.

– Мне ведь действительно важно знать, – с обидойзаговорил он. – Почему ко мне все так относятся? Ведь я в команде и ничутьне меньше, чем кто-то другой, заинтересован.., почему от меня всегда всескрывают?

– Дед вызвал меня, потому что какая-то сволочьнастучала, что я пью как лошадь. – Я попробовала его переубедить, но непреуспела.

– Вы это серьезно? – обрадовался он.

– Что серьезно? – переспросила я с притворнымудивлением.

– Он действительно вызывал вас по этому поводу?

– Да.

Черник мне вроде бы не поверил.

– В самом деле никаких проблем?

– Проблемы, может, и есть, но меня они не касаются.Почему вы вообще заговорили об этом?