– Ты говоришь так, как будто мы знакомы.

– Может быть и знакомы, – продолжала щебетать Мария, напуская всё больше таинственности.

А между тем они уже шли по лесу. Музыка, как и площадь, осталась где-то позади и была уже совсем не слышна. В сумерках юноша едва различал очертания деревьев в лесу, но его спутница уверенно шагала рядом, задавая направление движения. Он достал сотовый телефон и попытался включить фонарик, но батарея была разряжена.

– Наверное, нужно было взять фонари, – начал он беспокоиться. – Ночью в лесу можно заблудиться.

– Только не со мной, – ответила Мария, крепко взяв его за руку. – Никто не должен знать, что ты здесь. Никто не должен тебя видеть.

– Почему? Ты боишься, что расскажут твоему отцу? Он не разрешает тебе дружить с парнями?

– Слишком много вопросов, – парировала она. – Лучше помолчим, у деревьев тоже есть уши.

– Я ничего не понимаю! – возмутился Алекс, вырывая свою руку. – И никуда с тобой не пойду!

Он резко остановился и огляделся по сторонам. Лишь слабый лунный свет позволял разглядеть очертания деревьев вокруг. Спутницы не было видно. Лишь где-то вскрикнула ночная птица. Алексу стало страшно. «Как он мог довериться девушке, которую впервые видел? – подумал он. – Даже Артёма не предупредил, что уходит с танцев. В этом лесу его никто никогда не найдёт». Из печальных раздумий его вывел голос девушки:

– Будешь и дальше вести себя как ребёнок или всё-таки пойдём дальше?

– Я не могу…. Я ничего не вижу!

Мария крепко сжала его руку, и, почувствовав её уверенность, он продолжил идти. Алекс решил, что лучше дойти до домика лесника, а утром он попросит отца Марии, чтобы его проводили домой.

Четверть часа он молча следовал за девушкой, то и дело, спотыкаясь о коряги и сучья, пока вдали не показался огонёк.

– Что это? – спросил Алекс.

– Пришли.

На порожках небольшого деревянного домика их ждал отец Марии. Это был крупный, широкоплечий, пожилой мужчина. Густые чёрные волосы с пробивающейся сединой достигали плеч. Половина его лица скрывала чёрная лопатообразная борода, а густые брови придавали ему суровый вид.

– Ну, наконец-то! – сказал он с порога. – А я уж думал, что у тебя не получится.

– Познакомься, это мой отец Алексей Фёдорович! – быстро протараторила девушка, и, подмигнув отцу, добавила. – Я же сказала, что приведу его!

Алекс ушам своим не поверил – его заманили в ловушку.

В домике лесника было тесновато, но довольно уютно. Оставив мужчин одних, девушка ушла на кухню, откуда разносился волшебный аромат – это Мария приготовила зайца, пойманного отцом, в нежном молочном соусе с лесными грибами. Алекс демонстративно отвернулся, показывая всем видом, что ни с кем не собирается разговаривать, пока его не пригласили к столу.

– Я уже сыт, – отчеканил он, сглатывая слюну.

– Ты на нас не обижайся, – сказал лесник. – У нас выбора не было…. А попробовать зайчатину тебе стоит. Дочка прекрасно готовит!

– Зачем я здесь? Что вам от меня нужно?

– Дело в том, Алекс, что это не ты нам нужен, а мы тебе нужны.

Юноша удивлённо вскинул брови.

– За едой никаких разговоров! – скомандовала Мария, пресекая любые расспросы. – Поговорим после ужина.

– И то верно,– поддержал лесник. – Разговор предстоит долгий.

3.

Алекс открыл глаза. Оглядевшись, он увидел, что находится в своей постели в своём доме. За окном уже ярко светило солнце, а он был всё ещё в пижаме. Юноша подумал, что видел какой-то странный сон про лесника и его дочь. В доме было подозрительно тихо. Не было слышно суетящейся тётушки Даши, не пахло её вкусным завтраком. Он, накинув халат и тапки, спустился в холл. Никого нигде не было. Дом был пуст. Алекс попытался открыть дверь и выйти на улицу, но у него ничего не вышло. Дверь не была заперта, но и не открывалась. Он повторил попытку несколько раз, но всё было тщетно. И тут он услышал голоса, которые доносились из гостиной. Алекс не поверил своим ушам, это были его родители, Роман и Эмма Бессоновы. Теряя на ходу тапки, он со всех ног устремился туда. Распахнув двери гостиной, юноша увидел, что его родители оживленно о чём-то спорят, совершенно его не замечая. С дрожью в коленях он подошёл ближе.

– Папа…, – дрожащим голосом произнёс Алекс, переводя взгляд с одного на другого. – Мама….

Они продолжали о чём-то спорить, не обращая на него никакого внимания, и казались такими живыми и реальными. В ногах больше не было сил, и он, как подкошенный рухнул в кресло.

– Я сплю?

Он смотрел на родителей с томящей болью в сердце. Как же ему их не хватало,… как же он соскучился…. Они казались такими живыми, такими реальными. Спустя мгновение, оправившись от потрясения, до него стал доходить смысл их разговора. Алекс ужаснулся. Это был тот самый день, когда родители отправились на яхте в море. Это был тот самый разговор, который он невольно тогда подслушал.

– Нет, Роман, я категорически «против»! – заявила Эмма. – Мы ничего ему не скажем!

– Но, любимая…

– Ты абсолютно не считаешься с моими чувствами! Я его мать! Я!!! Это я вот уже семнадцать лет люблю и забочусь об этом мальчике.

–Я знаю, – сказал Роман, пытаясь успокоить свою жену. – Я понимаю твои чувства, но мы обязаны сказать ему. Поверь мне, это ничего не изменит. Алекс наш сын и он нас любит не меньше, чем мы его.

– Нет, нет и нет! Это невозможно!

– Эмма, дорогая…

– Ну, как же ты не поймёшь? Алекс решит, что все эти годы мы его обманывали. По сути это так и есть. Когда мы взяли этого малыша на воспитание, мы приняли решение быть его родителями и мы ими стали. Ну, почему ты хочешь всё испортить?

– Любимая, уверяю тебя, что ничего не изменится. Мы по-прежнему будем одной семьёй. Алекс мой сын, мой наследник!

Женщина с отчаянием взглянула на мужа, и расплакалась.

– Ну, что ты, – сказал Роман, обнимая жену. – У тебя никто его не отнимает. Успокойся, пожалуйста! Будет лучше, чтобы Алекс не видел тебя в таком состоянии. Мы сейчас организуем пикник, скажем на яхте.

– Ты хочешь выйти в море?– вытирая слёзы, сказала женщина.

– А почему бы и нет? Погода прекрасная!

И супруги удалились. Алекс остался один в гостиной. Он не раз вспоминал этот день, но таких реальных ощущений он не испытывал никогда. Он злился, как и в тот злополучный день, он злился на родителей. Гнев затуманил его разум. «Значит он приёмыш, значит он никто, а Бессоновы его подобрали, –