class="p1">Я же пустил в дело божественную силу, пытаясь отыскать хотя бы что-то в их разумах. Тщетно. Настоящие энергетические каркасы и такие же, истинные человеческие души. Обычная плоть. Если бы не итог анализа, я бы никогда не подумал, что передо мной не совсем те, кем они должны быть.

Повернувшись, я бросил взгляд на Ульяну и деланно улыбнулся.

— Возможно ты хочешь присоединиться. Задать вопрос, который заинтересует всех наших гостей разом.

Судя по выражению её глаз, блондинка чуть удивилась, но среагировала моментально — быстро сместилась ближе ко мне, усевшись рядом с Кристиной и развела руками, окидывая взором пятёрку гостей.

— О чём же их спросить?

В принципе, сейчас она могла говорить всё, что угодно — девушка уже была в поле зрения всех объектов и её Дар работал в полную мощь. А судя по предыдущей сцене, на этих странных смертных он действовал не менее эффективно, чем на всех прочих.

Анна, которая вполне возможно, ею и не была, собиралась ответить. Но я её перебил. Чуть наклонившись вперёд, впился взглядом в её глаза и набрасывая на себя кольчугу, озвучил вопрос.

— Кто ты такая? Кто вы все такие, кроме Виталия?

Княжич, надо сказать, отреагировал вполне предсказуемо. Тоже набросил на себя кольчугу и схватился за рукоять меча, который лежал рядом. Но быстро передумал, когда материализовавшиеся когти Сандала пробили его защиту и коснулись шеи. А где-то наверху тихо прорычали «Не дёрр-р-ргайся».

Обе фрейлины резко оборвали противный смех, хмуро уставившись на меня. Та, которую они сопровождали, беспечно пожала плечами.

— Анна Волконская. Тебе отбило память, Афеев?

Что странно, её сознание не показывало оттенков, которые могли бы соответствовать лжи. Растерянность и определённую нервозность — да. Но при этом, ничего, что указывало бы на искажение истины.

— Предположим. Что первое ты помнишь в своей жизни? Не смутно и блекло, как нечто произошедшее совсем давно, а чётко и ярко. Как будто это было пять дней назад.

Она нахмурилась. Потом её губы дёрнулись и девушка тряхнула головой. Стиснув зубы так, что те заскрипели, посмотрела на меня.

— Не понимаю, о чём ты, Афеев. Я княжна Анна Волконская. Точка. По-моему ты забываешься.

Виталий, который сначала яростно косился на свой меч, теперь с изрядной долей удивления наблюдал за нашим обменом фразами. Я же перевёл взгляд на виконта Элье.

— Ты ответишь мне то же самое?

Франк пожал плечами, смотря на меня с некоторым недоумением.

— Разве я могу ответить что-то иное?

Усмехнувшись, я сделал следующий ход в этой игре.

— Возможно. Например рассказать, как ты несколько дней назад погиб в Ульсане. Перед этим открыв портал в Пробой, прямо в захваченной мной цитадели.

Виконт чуть отклонился назад и с деланной усмешкой помахал головой.

— Знаешь, такое я бы запомнил. Люди, как правило не забывают, если их убивают.

Краем глаза отметив растущее изумление на лице Виталия Волконского, я снова обратился к юному патрицию, который сидел справа от псевдо-княжны.

— В том то и дело. Того тебя, на самом деле убили. Я видел труп — никаких сомнений по этому поводу нет. А теперь ты здесь. Только вот твоему телу всего пять суток. И мне крайне интересно, как так могло получиться?

Глаза виконта чуть расширились, после чего он болезненно поморщился. Не наблюдай я сейчас за тем, что происходило в его сознании, подумал бы о работе ментальных закладок. Но разум патриция был полностью чист. Дело было в чём-то ещё.

Мельком глянув на Анну, скользнул взглядом по фрейлинам.

— Где вы были десять дней назад?

Те синхронно улыбнулись, заставив Ульяну испуганно вздрогнуть.

— Служили Её Светлости, Анне Волконской. Урождённой княжне.

Ответили они тоже хором. Очень странное чувство. Как будто я смотрю греческий спектакль про безумцев.

Справа послышался осторожный голос Кристины.

— То есть, все они, кроме вон того парня, ненастоящие?

Сидящий на фланге Ульрих, выпрямился в полный рост и посмотрев на меня, кивнул в сторону леса.

— Проверю посты и оборонный периметр. Тут вроде угрозы считай и нет, если что, справитесь. А вот за гвардию что-то тревожно.

В сознании быстро пробежала мысль о том, что на территории усадьбы тоже могут оказаться вот такие люди и стоит проверить всех. Единственные, в ком можно быть уверенным на сто процентов — члены свиты и последователи, давшие присягу. Для того, чтобы провернуть с ними нечто подобное, требуется уметь неплохо обращаться с божественной силой. На весьма тонком уровне.

Лже-Волконская слегка изменила позу, возвращая платье на место и прикрывая свою обнажённую ногу.

— Ты сошёл с ума Афеев. Ничем иным я это объяснить не могу.

Я снова вернул внимание на девушку. А ей ведь страшно. На самом деле, совсем не в шутку. И ещё момент — похоже она прямо сейчас отчаянно копалась в своей памяти. В оттенках разума я разбирался не слишком хорошо. Но в данном случае, вроде бы не ошибался.

Совместив вместе новые факты, я медленно поднялся на ноги. Посмотрел на девушку сверху вниз. После чего выпустил наружу божественную ауру. На этот раз, давящую и подчиняющую.

Раз смертная боялась, не понимала происходящего и лгала самой себе, значит кто-то повозился в её голове. Но совсем не тем способом, который можно обнаружить при помощи плетений. Вся её память и правда о происходящем — где-то внутри её же сознания. Проблема лишь в том, что смертная сама не хотела её доставать. Заперла так, что теперь не могла подобраться.

Я сконцентрировался на ней в качестве объекта воздействия. Создал, настоящий управляющий контур, что непрерывно работал, прогоняя через её энергетический каркас волны ауры и заставляя смертную дрожать, как похмельного сатира при виде чана амброзии.

— Перед тобой Меркурий! Римский бог, который способен стереть тебя в пыль. Ты должна говорить только правду.

Сделал шаг к ней и увидел, как пытается судорожно отползти назад Виталий. С другой стороны от девушки корчился Элье. Обе фрейлины и вовсе, просто отключились.

Приблизившись, протянул руку. Взяв смертную пальцами за подбородок, заставил поднять на меня взгляд. Слегка наклонился, всматриваясь.

Аура обрушивалась на её сознание, мощными хлёсткими ударами. Снося препоны и разрушая все барьеры. Сокрушая желание сопротивляться и подчиняя моей воле. Сейчас, она должна была выполнить любой приказ, который я отдам.

— Где ты была десять дней назад. Расскажи мне. Правду.

Та смотрела широко открытыми глазами, даже не пытаясь опустить веки. Я хорошо видел текущие слезинки, на которые девушка не обращала никакого внимания.

— Десять дней… Я… Не знаю. Я правда не знаю! Десять дней назад меня не было! Не существовало!

Ответ вроде и был отчасти ожидаемым — раз возраст их энергетических конструктов, всего пять дней, то логично предположить, что десять суток назад никого из них не было на этом свете. Но тогда возникает логичный вопрос — откуда взялась работающая структура человеческого сознания? И ещё один, более важный — откуда появилась душа?

Она ведь была в каждом из них. Даже внутри фрейлин, которые порой вовсе напоминали живых кукол. И это не было маскировкой. Настоящие человеческие души.

Уперев взгляд в глаза лже-княжны, я задал следующий вопрос.

— Ты не Анна Волконская. Кто ты такая?

Секунд пять она смотрела на меня, подёргивая дрожащими губами и морщась, как будто от яростной безумной боли в голове. Наконец выдавила

— Яна. Красильникова.

Имя с фамилией были абсолютно иными. Но при этом я разговаривал с точной копией Волконской. В которой не просматривалось ни единого намёка на использование божественной мощи. От неё в целом, исходил абсолютно нормальный энергетический фон. К тому же, она искренне считала себя настоящей княжной.

— Как ты оказалась в этой оболочке, Яна?

Теперь она всё же моргнула. А из глаз покатились слёзы,

— Я…. Не помню. Не знаю. Просто. А как? Почему я здесь? Так ведь не должно быть, правда?

В Тартар душу того выродка, который сотворил такое со смертной. К титанам, что соскучились по развлечениям.

— Вспомни! Какое твоё последнее воспоминание? Что за образы появляются в твоей голове?

Она пыталась. Я видел это по боли, которая волнами прокатывалась по лицу, её дрожи и выражению глаз. Но не могла. Тогда я попробовал зайти с другой стороны.

— Где ты раньше жила? В каком городе? Чем занимались родные? Что делала ты сама? На что была похожа твоя жизнь? Вспоминай!

Мой голос заставлял её подчиняться. Снова и снова пробовать обратиться к памяти. Но судя по растущему на лице отчаянию, у смертной не выходило. Секунд через десять мучений, снова прошептала.

— Яна. Красильникова.