секунд заливающий всё свет потускнел, превратившись в мрак, а гул замолк.

Так это конец или как?

Я с опаской приоткрыла глаз.

ГЛАВА 2. Колющего-режущего, пожалуйста

В нос ударил густой влажный запах земли и леса. Краем глаза я уловила яростно пылающие факелы, отбрасывающие на землю оранжевые тени, выхватила из темноты смутные очертания деревьев. С двух сторон меня надёжно держали воины, каждый крепко за предплечье.

Где я?

Мы стояли в центре круглой каменной площадки, окружённой полуразвалившимися мраморными колоннами, а вокруг колыхался незнакомый темный лес. Из раннего городского утра мы за минуту вошли в ночь. Вот только — куда? Количество вопросов во мне зашкалило настолько, что все они столпились у меня в горле, создавая толчею, и я не могла вымолвить ни слова, только глупо хлопала глазами.

Похитители двинулись прочь с освещенного пятачка к лесному сумраку, увлекая меня с собой. Я растерянно шевелила ногами, озираясь вокруг, но не видела практически ничего, кроме звёзд на небе.

«Такие яркие...» — успела глубокомысленно подумать, когда меня аккуратно, но без особых церемоний, приподняли, втолкнули в какую-то повозку и закрыли в ней. Вот так просто, без единого слова.

Повозка тут же двинулась вперед, и я, качнувшись, осела, пытаясь хоть что-нибудь сообразить. Поведя руками, ощупала окрестности.

Просто деревянный куб, темный, без окон, хоть глаз выколи. Судя по лавкам вдоль бортов, в этой колымаге перевозили солдат-новобранцев. А если судить по запаху, иногда транспортировали и коз. Присев на жесткую деревянную лавку, я обхватила плечи руками и попыталась собраться с мыслями.

«Это мне снится? Или я действительно в другом мире? Но почему и, главное, для чего? Может бежать? Но тут же возникает вопрос: куда? А если бороться, то: с кем? Какие глупости, я же никогда ни с кем не боролась... Может меня сделают королевой как в сказке? Просто за то, что я — человек с оригинальными родинками?»

В такой благоприятный вариант верилось слабо хотя бы по одной простой причине: по-королевски со мной не обращались, хватали и тащили без разрешения, ещё и синяки на руках оставили. Я потерла руки, мысленно припоминая обоих воинов-похитителей.

«Специально не забуду и отомщу при случае».

От этой мысли стало немного веселее, и на смену растерянности пришёл мой привычный оптимизм с нервно-саркастическими нотками. Надо было срочно что-то сделать. Мой ошарашенный мозг выдал два варианта, между которыми я некоторое время выбирала.

Покричать или помолиться?

«Одно другому не мешает», — через несколько секунд поняла я, и перед криком решила помолиться, рассудив, что сначала надо просить, а уже после — требовать.

К сожалению, я никогда не отличалась особой религиозностью, потому решила молиться сразу всем богам, прикинув, что в случае широкого охвата шанс быть услышанной становится выше. Умоляюще сложив руки и закрыв глаза в трясущейся повозке, я тихо зашептала:

— Высшие, Боги, Мир... Помогите мне пережить все это, дайте мне удачу, помощь, силы и храбрость... Я не понимаю, что происходит, пусть все разрешится для меня благоприятно... При этом я должна остаться невредимой, здоровой... и без психических нарушений.

Да, «без психических нарушений»: с возрастом я стала стараться конкретно формулировать свои желания.

— ...пожалуйста, услышьте меня. Марс, Один, Будда, ммм... Перун? — неуверенно произнесла и задумалась. Увы, больше имен я не припомнила, потому моя молитва на этом подошла к концу.

«Кстати, нет ли у меня с собой чего-нибудь колющего-режущего?»

Однозначно, лучше синица в руке, чем утка под кроватью. Приободрившись от рациональной мысли, я принялась действовать: ощупала волосы, шею, платье, ноги, в надежде, что утром случайно прихватила с собой нож. Но, к сожалению, ножа не было.

— Ффак! — шепотом выругалась я, обнаружив из колющего только серьги-гвоздики в ушах, а из режущего, только напряжённый страх где-то в животе. В принципе, если снять колготки, можно было бы ими кого-нибудь удавить или связать, но, к сожалению, я этого никогда не делала, так что на колготки я особо не надеялась. Однако, я решила иметь колготочный вариант в виду.

Обследование лавок в темноте тоже ничего не дало, под ними я наткнулась только на пыль и что-то маленькое и пушистое. Под моими пальцами оно зашевелилось и побежало.

— Ай-й-й-й! Фу! Фу! Фу! Кыш! — в голос вскрикнула я и отпрыгнула, брезгливо тряся рукой.

«Наверное, паук, мышь, а возможно и пушистый таракан?! Господи, не хочу даже думать об этом! Ненавижу тараканов!»

Качнувшись, повозка немедленно остановилась, и я поняла: крик подействовал. Деревянные двери открылись и передо мной показалась высокая мужская фигура. Я не видела большего: внутри моей темницы и снаружи её царила ночь. Единственное, что я разглядела — это сверкнувшие жёлтым сполохом глаза. Воин, однако, не вымолвил ни слова.

— Отпустите меня! — стараясь говорить уверенно, громко проговорила я, четко осознавая, что моё требование бесперспективно с большой буквы «Б». Но для очистки совести я должна была это сказать хотя бы раз.

...а вот кидаться на него я побоялась.

Мужчина не проронил ни слова. Пару секунд постояв у двери, он закрыл дверь, и повозка продолжила движение.

«Не отпускают, но беспокоятся, а значит — хотят довести меня живой», — заключила я, после короткого обдумывания.

Вывод внушал осторожный оптимизм. А жёлтые глаза всё-таки не давали покоя.

Разве у людей глаза в темноте светятся как у кошек?

ГЛАВА 3. Когда всё идёт не так, как планировалось

Князь Таор был не в духе всю последнюю луну. Всё шло не так как он планировал, а планировал он быстро найти отродье Хаоса и покончить с этим. Но сначала оказалось, что отродья Хаоса — это люди, обычные и слабые. А потом выяснилось, что все те, кого он нашел и вытащил с той стороны — не годятся. Точнее, решила саламандра. Как? Растерзала их на глазах у солдат.

Первый иномирец был молодым и шустрым. Сопротивлялся, ругался, чуть не выбрался из замка, так что его пришлось связать и затем следить в оба глаза. Таор возлагал на него большие надежды. Однако, убежать от саламандры у мальца не получилось, и князь лично разочарованно наблюдал как юноша был сначала поджарен, а потом проглочен. Вторым был зрелый мужчина, всё пытался говорить с воинами