четырнадцатый. Он замахнулся молча, но я был быстрее, впечатывая кулак с зажатой ручкой прямо ему в зубы. Хрустнуло и это точно были не мои кости. Гард пнул его ногой в живот, тем самым вытолкнул наружу, дав нам пространство для маневра. Семнадцатый попытался ударить Гарда, но не дотянулся, а вот я дотянулся, впечатывая ему ногу прямо в пах. Вся драка происходила молча, чтобы надсмотрщики не увидели.

Третий, второй и четвертый попытались вломиться в нашу каморку. Так вот хрен им! Мы бились как львы и не дали им пройти!

Утром Норберт на построении был необычайно задумчив.

— Кто выбил четырнадцатому зубы⁈ — громко спросил он, на что я просто сделал шаг вперед. — О чем думал⁈

— Крысам зубы не нужны!

— Много думаешь! Двадцать кругов дополнительно!

Третий косился на меня очень злобно и тайком переговаривался с остальными. Это точно плохо закончится, если я не придумаю, как его обезвредить. К сожалению, такой случай никак не представлялся, и мы с Гардом продолжали дежурить по очереди.

Бесконечные тренировки и недосып выматывали ужасно. К тому же кормежка оставляла желать лучшего. Банда третьего затаилась, но это не значит, что на нас не нападут снова. Они видели, что мы постепенно устаем.

Решение пришло мне внезапным озарением во время спаррингов.

— Эридан, выбирай противника! — крикнул Норберт.

— Беру Калеба! — тут же вызвал я третьего.

Тот усмехнулся недобро, поднимаясь на нашу небольшую арену для поединков. Теперь он сражался копьём как Гард, используя свои длинные руки и рост по максимуму.

— Бой!

Я отбил щитом выпад и медленно двинулся в его сторону. Нужно только сократить дистанцию. Снова выпад и снова мой уход в сторону. Третий колол и держал дистанцию, пытаясь ослабить мою бдительность. Он осторожничал, пришлось ему подыграть. Вспомнился трюк, что показывал мне отец.

При очередном его выпаде я неудачно отбил копье, поскользнулся и грохнулся на одно колено. Калеб купился.

Он бросился добивать. Осталось дождаться, выждать момент. Деревянное копье летит прямо в лицо. Убить меня решил, сучонок! Голову вбок, щитом снизу-вверх и толчок ногами. Удар ребром щита по челюсти вышел смачным. Хрустнуло громко, брызнуло кровью. Калеб пошатнулся, попытавшись отступить, но я оказался быстрее. Удар рукоятью прямо в кадык.

Он выронил копье, схватился за сломанное горло и рухнул на колени.

— Вот же ты говнюк, Эридан! — с возмущением и усталостью воскликнул стоящий рядом Норберт. Труп третьего с выпученными глазами валялся перед нами. — Зачем?

— Либо он, либо я. Я себя знаю тринадцать лет, а его три месяца, — честно ответил Норберту.

— И не поспоришь, — качнул головой он, — но наказания не избежать тебе. Ожидай.

— Жду, — я вышел из круга и встал рядом с Гардом. — Остальное на тебе. От себя зависящее я сделал.

— Сделал даже больше, чем можно представить, — прошептал Гард. — За мной долг.

Меня посадили в одиночную клетку. Норберт не наказывал меня. Он скорее боялся, что я убью остальных. Я думал об этом, но пользы от такого поступка не увидел.

Утром явилась хозяйка. Меня вывели к ней из клетки. Эту эльфийку я видел второй раз в жизни. Она сидела на стуле с высокой спинкой и внимательно меня осматривала. На ней было одеяние, в котором в империи женщины спят, а здесь разгуливают по улице. Дикари.

— Льва, который попробовал кровь, убивают, ты знаешь? — спросила она меня, закончив изучать взглядом.

— Не знал, что вы выращиваете ослов, — брякнул я. Если честно, я готовился к чему угодно, кроме этого разговора.

Эльфийка рассмеялась звонко и от души, похлопывая себя по колену.

— Хороший ответ, но ты убил, возможно, хорошего воина. Я в него вложила деньги. Как возвращать будешь, а? — она наклонилась вперед так, что нас разделяло совсем небольшое расстояние.

От нее одуряюще пахло.

— Убью еще несколько человек, — это все, что пришло мне на ум, пока я глядел в ее необычного цвета глаза.

В них появилось удивление, а потом удовлетворение: — Почему ты не испытываешь муки совести? Ты же убил! Убил ни в чем неповинного мальчика! — она строго поглядела на меня.

— Муки совести не помогут мне здесь выжить. Я погорюю потом, после того как высплюсь, — буркнул я.

— Ха! Норберт! — позвала она надсмотрщика-учителя.

— Да, госпожа? — поклонился тот.

— Я его забираю! Ты хорошо проделал работу! Если вырастишь мне еще львят, заплачу премию! — властно проговорила она, поднимаясь из кресла. — Идем, Эридан.

«Мир очень странная штука. Я должен был быть избитым до полусмерти, но еду в особняк», — подумал я тогда. «Хорошее начало для будущей мести».

Глава 2

Особняк выглядит величественно и красиво. Даже слишком красиво, как по мне, да только мнением своим я могу подтереться. Нищите, как я, все равно не понять подобных излишеств.

Мы вышли из кареты перед огромной лестницей. Каэран махнула мне рукой, предлагая следовать за ней. Я и последовал, разглядывая дорогое убранство и стараясь не выглядеть деревенщиной. В этом месте, наполненном дорогим камнем и деревом, я казался себе чужеродным существом, которое занесло сюда по ошибке.

— Отмыть, накормить, — отдала Каэран приказ служанкам, глядя на грязные следы от моих босых ног.

Меня отмыли, постригли, выдали одежду и кормили. Ничего вкуснее я в жизни не ел, хотя служанки сказали, что хозяева питаются еще лучше.

Вот тогда я и поставил себе цель — есть то, что едят хозяева. Хорошая цель, я считаю. Когда-нибудь выполню, если доживу.

— Ты будешь жить здесь, есть здесь и тренироваться. Я уже нашла для тебя учителя, — загадочно улыбнулась Каэран, когда меня привели в ее кабинет. Она пугала меня. Красивая, величественная, опасная, она походила на большую змею, с которой столкнулся нос к носу, собирая ягоды. — Помимо тренировок будешь учиться. Тупой меченосец мне не нужен. Услышал?

— Да, — выдавил я, разлепив пересохшие губы.

— Отсыпайся до завтра. Завтра начнешь, — распорядилась она, после чего меня отвели в красивую комнату с большой кроватью. Настоящие хоромы, особенно после нашей казармы.

Я упал на кровать и просто отключился до завтрашнего дня.

— Подъем! — незнакомый, мужской голос над моим ухом выдернул меня из сна.

Я разлепил глаза и подскочил, принявшись неуклюже натягивать на себя штаны.

— Молодец! Штаны надевай, а рубашку оставь.