Захотелось стереть его улыбку с лица. Убрать эту самоуверенность и увидеть в его глазах страх. Сердце билось как сумасшедшее, норовя выпрыгнуть из груди. Кровь шумела в ушах так, что я уже не слышал ничего вокруг.

Чтобы успокоиться, я остановился и вдохнул полную грудь воздуха. Пахло песком, кровью и железом. Выдохнул резко, опустошая грудь. Мурашки побежали от шеи к заднице, и я вдруг зарычал на выдохе. От моего рыка даже трибуны стихли.

Мужик стоял совсем близко. Он окинул меня презрительным взглядом и глумливо улыбнулся, надевая изысканный шлем в виде головы льва.

От такого пренебрежения у меня внутри шевельнулась и стала только сильнее злоба, снова вытесняя сомнения.

' — Ты не будешь так на меня смотреть! Ты пожалеешь, как и все здесь!' — мысль эта родилась сама, пока я стискивал шершавую рукоять меча, обмотанную кожей.

— Бо-ой! — завопила распорядительница, а я вдруг подумал, что хочу увидеть ее, валяющуюся у моих ног.

Он резко вскинул щит и сделал пробный укол копьем в грудь. Стремительная, как бросок змеи, атака. Я подставил щит на рефлексах. Наконечник копья с глухим стуком ударился о дерево.

От расслабленности моего противника не осталось и следа. Как хищный зверь он закружил вокруг, выискивая бреши и возможности, изучая меня.

Пришлось двигаться, зеркально повторяя его маневры. Я не хотел пока атаковать. Нужно было изучить его скорость, умения, а для этого придется рисковать.

Он атаковал молниеносно, направляя копье с бешеной скоростью в мое специально открытое лицо. Я отбил его краем щита вверх и попробовал сократить дистанцию.

Враг отскочил и снова уколол, вынуждая закрываться. Еще одна моя попытка сблизиться и снова его отскок с контратакой. Мне вспомнился рассказ отца о тактике пехоты легиона. ' — Придется рисковать, иначе я к нему никогда подойти не смогу' — я вдохнул как перед прыжком в воду, сжался за щитом и пошел вперед. Медленно и неотвратимо как имперская пехота. Шаг вперед, еще один, еще. Удары копьем сыпались по мне, как железный дождь. Противник раскачивался и колол, стараясь найти бреши в защите, обмануть меня, переиграть. Я же забыл про меч и просто пер прямо на него, отклоняя щитом мощные удары. Только я и кусок дерева, обитого железом против острого жала копья. Оно задело мне руку, вспарывая кожу, потом ногу, но все это были мелочи. Самое главное, я теснил его! Теснил, гоня по арене и неуклонно сокращал дистанцию!

Копье скользнуло по кромке щита, вспарывая мне щеку, но я был уже рядом!

Очередной удар прямо мне в глаз, но я успел! Успел схватиться за древко и дернуть на себя изо всех сил. Так дернуть, что захрустели мышцы от напряжения!

Врага дернуло вперед, он потерял равновесие, выпустил копье в последний момент, чтобы не упасть! Я прыгнул, выстрелил собой, как катапульта, врезаясь в него щитом и своим телом!

От удара он упал на землю, и я успел заметить в его глазах зачатки страха! Того самого, который я так хотел рассмотреть. Заревев от радости, я обрушил на него удар кулаком и тут же в бок впилось острое жало, причиняя мучительную боль!

Я повернулся, успел заметить, как блеснул кинжал. Второй раз выручила моя броня, по которой соскользнуло лезвие.

— Ах, ты, погань! — проревел я, хватая его за руку с кинжалом. Он попытался ее вырвать, но я держал крепко, а второй рукой сдернул с него шлем, перехватил его, а потом ударил! Ударил его шлемом прямо по лицу. Раз, другой, третий! Я бил и бил, слыша мерзкий хруст его костей! Шлем помялся и тогда я отбросил его, а потом впечатал кулак ему в лицо!

Он завозился, из последних сил стараясь меня скинуть, и тогда я ударил его лбом в сломанный нос, вгоняя сломанные кости еще глубже в череп.

Урод забулькал: — Сдаюсь! Я сдаюсь! — хрипело это бесчестное животное, а я только смеялся чувствуя, как кровь толчками вытекает из раны в боку. Смеялся, вновь и вновь ударяя его кулаком в изуродованное лицо.

С трибун что-то орали, там бегали стражницы, кто-то призывал меня остановиться, но я вытащил из его ослабевшей руки кинжал.

— Ну что же ты теперь не улыбаешься, а⁈ — спросил я будущего мертвеца и вонзил кинжал ему в глаз. Тот дернулся в последний раз, замирая на окровавленном песке проклятой арены.

На ноги я поднялся с трудом. Раны саднили, а от раны в боку по телу распространялся неестественный холод.

Запах крови окутывал, проникая в ноздри и прямо в мозг. Я раскинул руки, наблюдая как ко мне бегут из открытых ворот, а потом упал.

Мир перед глазами померк.

* * *

— Это арена, леди Каэран! — сухо ответила ей Мираэль. — Жребий решает судьбу бойцов. Жребий определил вашему воину сражаться с Несравненным! Если вы так боитесь за него, то зачем вообще отправили на арену⁈ Воспитывали бы свою игрушку дома!

Свита вокруг нее заулыбалась. Улыбнулся даже ее тряпка-муженек, который больше походил на дворовую девку с напудренным лицом.

Каэран прошипела ругательство, стискивая кулаки в бешенстве: — Это обман, леди Мираэль. Есть правила, по которым новички не бьются с опытными воинами! Вы поплатитесь за то, что нарушили это правило и создали прецендент!

— Жду не дождусь, милочка, — тонко улыбнулась Мираэль. Она прекрасно понимала, что ничего ей за это не будет.

Каэран в бешенстве вернулась к Лори и уставилась на своего Эридана, что остановился посреди арены, внимательно наблюдая за Марком.

Вдруг он глубоко вдохнул, а потом заревел и рев этот пробрал Каэран и Лори до мурашек.

Трибуны стихли, по-новому глядя на молодого меченосца.

— Ого! — выдохнула Лори, стискивая поручень. — Неожиданно! Вот это мощь!

— Сама не ожидала, — буркнула Каэран. Ее порадовало, что Эри не упал духом.

Начался бой и она забыла про все. Про подругу, про остальных зрителей. Только смотрела как бьется ее меченосец. Без оглядки, без жалости к себе. Решительно и неотвратимо.

— Легионер! Прямо легионер! — услышала она шепотки сидящих рядом зрительниц, а потом вдруг все переросло в натуральную нелепицу.

— Да! Так эту суку! Так его! — завопила Каэран, подскакивая с сиденья. Удары шлемом, а потом и рукой впечатлили девушку, разжигая натуральный огонь.

— Кинжал! Ты видела! У него кинжал! — завопила Лори во всю глотку. — Это нарушение правил!

Зрители заволновались, обсуждая