братьями становилась очевиднее, и они всё сильнее отдалялись друг от друга. Жив был всецело погружен в заботы о лесе и изо всех сил старался оправдать доверие отца. А Мор, чувствуя свою никчёмность и бесполезность, много времени проводил на болоте. Кикиморы боялись угрюмого сына хозяина леса и болота и относились к нему с почтением, склоняли лохматые головы, когда он проходил мимо.

Там, на туманном болоте, Мор впервые встретился с кикиморой Вислой, которая поспособствовала тому, чтобы обида Мора на брата разрослась, поглотила тьмой и завистью его сердце и затмила разум. В душе кровного наследника хозяина лесов и болот не осталось ни одного светлого чувства, она наполнилась злобой и ненавистью…

После смерти отца и матери Жив, убитый горем, предложил брату забыть обиды, объединиться и править лесом и болотом вместе, как завещал отец, но Мор, послушавшись вредную и злопамятную Вислу, не согласился. Он знал, что ему уготована роль жалкого помощника Жива и настоящим хозяином леса и болота ему никогда не стать. Это злило и обижало. Мор считал, что достоин большего, даже просто потому, что приходился Лесомиру кровным сыном. Он ненавидел себя за то, что родился хилым, ненавидел мать за то, что не сумела его выходить, но больше всего ненавидел Жива, который вырос таким могучим.

Даже братья в один миг могут стать заклятыми врагами, если между ними вонзается острая, как кинжал, зависть. Мор навсегда отрёкся от сводного брата, стал жить на болоте и в лес больше не возвращался. Он ненавидел Жива и желал тому смерти.

Временами чёрная зависть наполняла душу Мора до краёв, и тогда, заручившись поддержкой Вислы и других кикимор, он шёл на брата войной – болотная топь поднималась, вздымалась пенистой волной и наступала на лес. Живу каждый раз приходилось усмирять брата, который не мог совладать с собственной злобой. Однажды он оттеснил Мора так далеко, что тот, глубоко оскорблённый, пообещал, что придёт время и Жив горько пожалеет.

И вот этот момент настал. Мор стоял и смотрел, как гибнет в трясине его ненавистный сводный брат, и ни капли не жалел. Сердце его совсем остыло от холодной болотной воды.

– Хорошо, Мор. Забирай все мои земли, если они тебе так нужны. Ты теперь будешь лесным хозяином. Мы с Елесой покинем твои владения, уйдём далеко-далеко. Обещаю тебе… Только не губи моё дитя, прошу тебя! – еле-еле выговорил Жив.

Он захлебывался болотом. Ещё немного – и его лицо скроет чёрная жижа. Но пока что Жив мог говорить, поэтому молил, глядя в пустые, безразличные глаза Мора:

– Вытащи меня отсюда, и я тут же отдам тебе камень отца и свои владения, а сам уйду с семьёй. Ты никогда больше не увидишь меня. Лес, болото… Ты получишь всё, Мор. Клянусь!

Мор наклонился и хрипло рассмеялся брату в лицо. Резким движением он сорвал с шеи Жива камень, переданный ему когда-то давно Лесомиром. Мор с детства мечтал об этом заветном камне, грезил им. Будучи маленьким, он верил, что тот способен исполнить любое его желание, а когда подрос, думал, что камень наделит его огромной силой. Но это было не так. Магический амулет лесов и болот хранил в себе власть и могущество всех предыдущих хозяев этих земель и был так тяжёл, что носить его на шее мог не каждый, а лишь тот, кто наделён особой силой. Лесомир время от времени проверял выносливость растущих сыновей, и каждый раз Жив с лёгкостью надевал камень себе на шею, а Мор не мог. Не получалось даже удержать его в руках – амулет был неподъёмным для него, худого и жалкого, тянул к земле. С тех пор ничего не изменилось. Поэтому и сейчас камень оттянул тяжестью руку, и Мор, не в силах поднять этот груз, со злостью бросил его в заросли болотной осоки. А потом снова повернулся к Живу.

– Видел бы ты сейчас себя со стороны, братец! Видел бы ты своё лицо! – ехидно проговорил Мор. – Более жалкого зрелища не сыскать! Хозяин леса! Я-то думал, что ты храбрее всех в мире, а ты гибнешь в моих владениях, да к тому же умоляешь о пощаде. Отец был бы разочарован, увидь он тебя таким!

– Я не стыжусь, – тихо произнёс Жив. – С тех пор как я взял в жёны Елесу, мне есть что терять, Мор. И теперь я хочу лишь одного – защитить свою семью.

Мор покачал головой, лицо его словно окаменело, взгляд стал холодным и циничным. Он отвернулся и пошёл прочь.

– Ты отнял у меня всё самое дорогое, Жив. Родителей, амулет, лес… Пришла пора мстить. Я ждал этого момента. Ждал дня, когда ты проявишь слабость. Даже думал, что мне станет тебя жаль, но, увы, в сердце моём не осталось ни сочувствия, ни жалости. Все чувства смыла болотная вода. Я хочу своими глазами увидеть твою смерть.

Лицо Мора потемнело, в глазах застыла злоба. Тогда Жив понял – это конец.

– Забирай его, Трясинушка! – не останавливаясь, хриплым голосом крикнул Мор, и уже в следующую секунду голова Жива скрылась под толщей чёрной жижи, словно кто-то мощным движением взял и утянул его на дно.

Через несколько мгновений на поверхность топи поднялись пузыри воздуха – это последние остатки жизни хозяина леса рассеялись в гнилом болотном воздухе… Мору было безразлично. Он уходил дальше и дальше, и вскоре его высокая тёмная фигура скрылась в густом тумане. Всё вокруг вновь погрузилось в мёртвую тишину.

Пронзительный крик разнёсся по болоту, а потом раздались громкие булькающие звуки – это Сухостой на своих длинных деревянных ногах шёл по вязкой топи. Длинными руками-ветками он цеплял мохов и кикимор, разбрасывая их далеко в стороны. Рядом с ним, утопая по колено в воде, шла убитая горем Елеса. Прозрачные слёзы стекали по её щекам и капали в мутные болотные воды, наполняя их вдовьей тоской и тёмной горечью. Елеса оплакивала мужа и новорождённую дочку, которую у неё так подло отняли.

– Я отыщу мою доченьку, мою Ясну. А Вислу, мерзкую кикимору, задушу голыми руками! Выцарапаю её круглые глаза! А потом найду Мора и сверну ему шею! – кричала Елеса, разум которой помутился от горя.

Вот только на болоте невозможно было найти следы, а уж тем более отыскать болотную нечисть – кикиморы прятались так, что никто и никогда не отыщет. На берегу, между деревьями, стояли лесовики, их круглые лица были чёрными от тоски. Они ничем не могли помочь