– Эй! Отец! – крикнул он. – Обернись!

Кор свистнул своему коню, который тут же явился,подчинившись команде. Запрыгнув в седло, он пришпорил жеребца по бокам и,ведомый непонятной паникой, бросился вперед очертя голову, так, чтобы оказатьсяна пути отца.

Но было слишком поздно. Его отец приблизился к женщине,которая начала медленно пригибаться.

Мойры, она собирается прыгнуть…

Скоординированным прыжком, она оторвалась от земли и поймалаБладлеттера за ногу, использовала конечность в качестве рычага, чтобы оказатьсяна коне. Потом, схватив Бладлеттера за массивную грудь, она утянула мужчину наземьвслед за собой, мощный выпад противоречил и ее полу, и внешности призрака.

Значит, она была из плоти и крови, а не привидением.

И ее возможно убить.

Кор уже было вознамерился направить коня прямо на них, как вэтот момент женщина издала совсем не женственный крик: он больше напоминал егособственный боевой клич. Этот рев раздался на фоне лошадиного топота и шума,издаваемого бандой его ублюдков, собирающихся вместе, дабы ответить на неожиданнуюатаку.

Но нужды в заступниках не было.

Его отец, выпав из седла, преодолел ступор, перекатился наспину и обнажил кинжал. Его лицо исказила звериная гримаса. Выругавшись, Корнатянул поводья, приостанавливая спасительную миссию, уверенный в победе своегоотца: Бладлеттер –  не тот мужчина, которому захочется помогать… он уже избивалКора за это в прошлом, выученный урок был жестким и мгновенно отпечатался впамяти.

И все же, спешившись, он приготовился на случай, если вблизидеревни и в лесу могли прятаться подобные этой женщине Валькирии.

И поэтому он отчетливо услышал, как она произнесла имя.

– Вишес.

Ярость его отца переросла в замешательство. И прежде, чем онуспел защитить себя, девушка начала искрить сиянием, которое было явно от лукавого.

– Отец! – Крикнул Кор, устремившись вперед.

Но он опоздал. Контакт уже произошел.

Языки пламени охватили жесткое, бородатое лицо его отца, иобъяли все его тело, словно стог сухого сена. С той же грацией, с которой онаскинула Бладлеттера с лошади, женщина отпрыгнула назад, наблюдая, как вампирлихорадочно пытался затушить огонь. Но тщетно. Он кричал в ночи, сгорая живьем,кожаная одежда совсем не защищала кожу и мускулы.

Было невозможно подобраться достаточно близко к огню, и Корзамер, подняв руку пред собой и отклоняясь от жара, который был экспоненциальногорячее положенного.

Все это время женщина стояла над изуродованным, извивающимсятелом… мерцающее оранжевое пламя освещало ее жестокое и одновременно красивоелицо.

А сучка в этот момент улыбалась.

Затем она посмотрела на Кора. Получив полный обзор еевнешности, поначалу он не мог поверить своим глазам. И все же в свете отблесковпламени реальность не могла настолько исказиться.

Он смотрел на женскую версию Бладлеттера. Те же черныеволосы, бледная кожа и глаза. То же строение кости. Более того, такой же огоньмести горел в ее жестком взгляде, те же восторг и удовольствие от убийства –эту комбинацию Кор хорошо знал.

Она исчезла мгновение спустя, растворившись во мгле, – егораса не так дематериализовалась, скорее она напоминала туманную дымку, котораядюйм за дюймом рассеивалась, а потом и вовсе испарилась.

 Как только он смог, Кор кинулся к своему отцу, но спасатьбыло нечего… даже похоронить. Рухнув на колени перед тлеющими костями инависшим зловонием, Кора охватили слабость и скорбь: слезы брызнули из глаз.Будучи животным, Бладлеттер был близок со своим единственным отпрыском мужскогопола, Кором… Несомненно, они были плоть от плоти.

– Все святые, – хрипло  вымолвил Зайфер. – Что это былотакое?

Кор быстро заморгал, прежде чем оглянуться через плечо.

– Она убила его.

– Да. И даже более того.

Когда шайка ублюдков встала подле него, Кор гадал, чтодолжен сказать, что сделать.

С вкрадчивой грацией поднявшись с колен, он хотел было призватьконя, но во рту было слишком сухо для свиста. Его отец… долгое время его заклятыйвраг, а вместе с тем и опора, был мертв. И это произошло так быстро, с пугающейстремительностью.

Его отец погиб.

Пал от руки женщины.

Собравшись с силами, он посмотрел на каждого мужчину: двоесидели верхом и двое спешились перед ним, еще один стоял неподалеку справа. Кнему пришло тягостное осознание того, как бы ни складывалась его жизнь вдальнейшем, ход его судьбы решается здесь, сейчас и зависит от его слов идействий в это мгновение.

Кор не был готов к этому, и все же он не станет уклонятьсяот выполнения своего долга:

– Слушайте внимательно, ибо повторять я не стану. Рот свойдержите закрытым. Мой отец погиб в бою с врагом.  Я сжег его в дань уважения исохранил останки. Поклянитесь мне в этом.

Ублюдки, с которыми он долго жил и сражался, дали клятву, икогда их голоса затихли в ночи, Кор наклонился и погрузил пальцы в пепел.Подняв руки к лицу, он золой начертил метки на щеках и обеих сторонах шеи,испещренной толстыми жилами… и потом он взял крепкую кость черепа  – все, чтоосталось от отца. Держа пред собой горячие, обуглившиеся останки, он предъявилсвои права на солдат, стоящих перед ним.

– Теперь я ваш единственный владыка. Свяжите себя со мной,иначе я объявлю вас своими врагами. Итак, каким будет ваше решение?

Не было ни капли сомнения. Мужчины опустились на одноколено, вытащили свои кинжалы, и с боевым криком вонзили лезвия в землю у ногКора.

Глядя на их склоненные головы, Кор почувствовал, как ноша леглана его плечи.

Бладлеттер был мертв. Не живой более, это ночью он сталлегендой.

И словно это было надлежаще и правильно, его сын занял местосвоего отца, командуя этими солдатами, служившими не Рофу, королю, который неправил, не Братству, которое не соизволит опуститься до их уровня…а Кору, и емуодному.

– Мы пойдем в том направлении, откуда появилась женщина, –объявил он. – И найдем ее, даже если на поиски уйдут века. За содеянное этойночью, она заплатит. – И Кор просвистел, громко и отчетливо, подзывая своегоскакуна. – Я лично отомщу за своего отца.

Оседлав коня, он взял поводья, и, пришпорив животное,помчался в ночь, банда его ублюдков строем следовала по пятам, готовая отдатьжизнь за него.

Когда они покинули деревню, Кор спрятал череп в чернойрубахе, рядом с сердцем.

Месть станет его целью. Даже если она погубит его.

Наши дни