Мэнни знал наверняка, что она собиралась сделать. Онасобиралась нырнуть прямо в тесный ряд из других лошадей, словно ядро дляразрушения зданий.

Это ее стратегия.

И, конечно же, когда они вышли на финишную прямую, Глориударила «по газам». Она опустила голову, вытянула шею, ее шаг становился вседлиннее.

– Обалдеть, – прошептал Мэнни. – Ты сделаешь это, девочка.

Проникнув в густой строй, Глори превратилась  в молнию,пронесшуюся мимо других участников гонки, кобыла так мощно увеличила скорость,что стало ясно, – она это сделала обдуманно: скорости было недостаточно, чтобыобогнать всех соперников, но она сделает это в последние полмили, оставив забортом всех этих чмошных наездников, выбив седла из-под них в последний извозможных моментов.

Мэнни низко засмеялся. Она принадлежала его типу женщин.

– Господи, Манелло, ты посмотри на нее.

Мэнни кивнул, даже не обернувшись к обращавшемуся к нему парню,потому что во главе табуна разворачивалась борьба за лидерство: жеребец, некогдаидущий первым, потерял движущую силу и снизил скорость, будто исчерпал все своивозможности. В ответ жокей начал подгонять его, хлестнув заднюю часть туши… успехастолько же, как у человека, ругающего электромашину. Жеребец, который раньшешел вторым, здоровая гнедая лошадь с отвратительными замашками и шагом длиною вфутбольное поле, тут же воспользовался заминкой, его жокей пустил его во весьопор.

Пара шла ноздря в ноздрю всего секунду, прежде чем гнедаявырвалась в лидеры. Но его первенство длилось не долго. Девочка Мэнни выбраланужный момент, чтобы обогнуть группу из трех лошадей, и села ему на хвостплотнее, чем наклейка на бампер.

Да, Глори была в своей стихии, она прижала уши к голове иобнажила зубы.

Она съест его на ланч. И было невозможно не вспомнить первуюсубботу Мая, скачки в Кентукки…

Все произошло чересчур быстро.

Все подошло к концу… в мгновение ока.

Преднамеренно уйдя вбок, жеребец врезался в Глори, и жесткоестолкновение отбросило ее к ограждениям. Его девочка была сильной и большой, ивсе же не была предназначена для подобных силовых приемов на скорости сорокмиль в час.

На мгновение Мэнни показалось, что она придет в чувство.Несмотря на то, что она накренилась, Мэнни ожидал, что она восстановитравновесие и преподаст нечестному ублюдку урок хороших манер.

Но потом она осела. Прямо перед тройкой коней, которуюобогнала ранее.

Столкновение произошло немедленно, лошади отклонилисьвправо, чтобы избежать препятствия на их пути, жокеи сменили своисгруппированные позы, надеясь удержаться в седлах.

Справились все. Кроме Глори.

Когда толпа с шумом вдохнула, Мэнни ринулся вперед,перепрыгнув через перила, он перескакивал людей, кресла, баррикады, пока недостиг самой кромки поля.

Перемахнул через ограждения. Опустился на землю.

Он подбежал к Глори, годы занятий легкой атлетикой несли еговперед на головокружительной скорости к разбивающему сердце зрелищу.

Она пыталась встать. Благослови Боже ее большое, неистовоесердце, но она боролась, чтобы оторваться от земли. Она не спускала глаз сгонки, будто ее совсем не заботило ранение; она просто хотела нагнать тех, ктооставил ее посреди облака пыли.

Трагично, но ее передняя правая нога имела иные планы: онаболталась ниже колена, и Мэнни не обязательно было годы отработать ортопедом,чтобы понять, что Глори в беде.

В большой беде.

Когда он подошел к ней, жокей сидел в слезах.

– Доктор Манелло, я старался… о боже…

Когда подоспели ветеринары, и вокруг драмы установили ширму,Мэнни рухнул наземь и потянулся к поводьям.

Трое мужчин в униформе приблизились к Глори, и ее глазастали дикими от боли и смятения. Мэнни успокаивал ее, как мог, позволяя ейметаться головой столько, сколько она хотела, пока он гладил ее шею. И онауспокоилась, когда ей вкололи транквилизатор.

По крайней мере, она прекратила отчаянные попытки встать.

Главный ветеринар один раз взглянул на ногу и покачалголовой. Что в мире скачек было универсальным выражением «ее нужно усыпить».

Мэнни обозлился на парня.

– Даже не думай об этом. Укрепите перелом и отвезите ее вТрикаунти, прямо сейчас. Ясно?

– Она больше никогда не сможет участвовать в скачках… этовыглядит как множеств…

– Уберите мою гребаную лошадь с этого поля и отвезите ее вТрикаунти…

– Она не стоит…

Схватив ветеринара за куртку, Мэнни потянул его вниз, покаони не оказались нос к носу.

– Сделай это. Сейчас же.

Последовало мгновение полного непонимания, будто этот мелкийпедик впервые сталкивался с грубым обращением.

И добиваясь полной ясности и взаимопонимания между ними, Мэннипрорычал:

– Я не потеряю ее… но я более чем готов прибить тебя. Прямоздесь. И прямо сейчас.

Потом ветеринар отпрянул назад, будто знал, что находится вопасности.

– Хорошо… хорошо.

Мэнни не потеряет свою лошадь. Последние двенадцать месяцевон оплакивал единственную женщину, о которой когда-либо заботился, сомневаясь всвоей адекватности, он заливался виски, хотя раньше ненавидел это дерьмо.

Если Глори умрет… в его жизни останется не так много, не такли?

Колдвелл, Нью-Йорк

Тренировочный центр, Территория Братства Черного Кинжала

Гребаный… Бик…кусок дерьма…

Вишес стоял в коридоре медицинского центра с самокруткой,зажатой в губах, зажигалка задавала большому пальцу адскую разминку. Но опламени и речи быть не могло, и не имело значения, что он почти изнасиловалролик зажигалки.

Вжик. Вжик. Вжик…

С полным отвращением он запустил бесполезную штуковину вмусорную корзину, и потянулся к освинцованной перчатке, обтягивающей его руку.Стянув кожу с ладони, Ви уставился на сияющую руку, сжал пальцы, выгнулзапястье.

Конечность была словно огнемет, отчасти атомная бомба,способная расплавить любой металл, превратить камень в стекло и сделать кебабиз любого самолета, поезда или автомобиля по желанию. Она также была причиной,по которой он мог заниматься любовью со своей шеллан, и одним из наследий егобожественной мамочки.

И вот же блин, второе зрение было столь же забавно, как и«рука смерти».

Подняв смертоносное оружие к лицу, Вишес поднес конецсамокрутки ближе, но не вплотную, иначе испепелит его систему поставкиникотина, и придется скручивать новую. На что ему не хватит терпения и вхороший день, что говорить о сегодняшней ночи…