А я всем сердцем возненавиделаэто существо с красными глазами. Мне казалось, что моя ненависть становиласьвсе сильнее и сильнее. И чем больше я ненавидела кровососа, разрушившегобезоблачное счастье моей семьи, тем больше разрасталась тьма в моей душе,поглощая все хорошее во мне. Но откуда это было понять маленькой девочке?

Только тот, кто бы так жесильно и беззаветно полюбил моих родителей, смог бы понять мои чувства.Говорят, что дети сильнее всех умеют любить. Я же на своем опыте познала, чтотак же сильно они умеют ненавидеть.

Никто не видел, что с каждымднем радостный блеск в моих голубых глазах потухает, и они становятсяпрозрачными льдинками, лишенными каких-либо эмоций. Все слуги отворачивались отменя, не в силах выдержать мой взгляд, и лишь Варвара так же прямо, как раньше,смотрела мне прямо в глаза, из которых, как выразился один разбойник"смотрит смерть".

* * *

От моих воспоминаний меняотвлек неуверенный стук в дверь.

- Кто там? - негромко спросилая, не оборачиваясь и все так же смотря в окно.

- Вы просили...- послышалсязапинающийся девичий голос из-за двери.

Служанка? Что она здесьзабыла? Ах да, я же просила принести ужин в номер. Однако, аппетита у менясейчас уже не было, так что я решила отослать девчонку обратно.

- Уходи, - не дав ейдоговорить, приказала я, избавив ее тем самым от надобности объяснять, зачемона ко мне пришла.

- Но вы...

- Я сказала, что не хочу! -мой голос прозвучал грубо и резко. - Можешь унести, что принесла!

- Но как же это! - в голоседевушки ясно прослеживалось возмущение.

- Убирайся, - раздраженнорявкнула я.

Обычно я спокойна.Разговариваю со всеми холодно, не потому что так привыкла, а потому что у менявнутри все холодно. Во мне нет ни горячности, ни эмоциональности. И нет, я нежалею себя. Ведь я сама все сделала это с собой, я сама виновата. Так зачемсебя жалеть?

За дверью послышался шорохплатья. Служанка, очевидно, не вытерпев моего хамства, ушла.

Наконец снова одна. Надеюсь,больше меня никто не потревожит.

Я бросила взгляд на оружие,разбросанное по всей комнате. А я-то думала, из-за чего это служанка, убиравшаямою комнату сегодня с утра, обходит меня десятой стороной и как-то страннобледнеет при моем появлении в радиусе видимости. Наверное, узнала.

Дело в том, что в Варлааме снедавних пор по всем стенам расклеен мой портрет. Я просто нечаянно ограбилаодного очень богатого аристократа - очень был нужен презренный метал. Обычно ястараюсь держаться от таких подальше, так как знаю, что позже из-за этого можетбыть много проблем. И вот теперь эти проблемы как раз и появились, в виде моихпортретов с подписью внизу: "ОПАСНАЯ УБИЙЦА", расклеенных по всейстолице людей.

Не то, чтобы я уж оченьбоялась этих охотников за моей скромной персоной - прекрасно знаю, что такихненормальных очень мало. Вы, наверное, поняли уже, почему. И я вовсе нехвастаюсь! Я же сказала: "скромная персона".

Но, тем не менее, я спокойнорасхаживала по городу, не опасаясь ни стражи, ни наемников - в Варлааме менявсе знали, как и то, на что я способна.

Вспомнив об очередномнеудачнике, решившем, что сможет со мной справиться, я улыбнулась. Улыбканаверняка вышла кривой и не совсем доброй, а уж исчезла так же быстро, как ипоявилась. Да, это грустно, но я даже улыбаться разучилась. И если улыбаюсь, токрайне редко, да и в этом случае улыбки получаются холодными. Зато оскал моейтемной половины мог бы выиграть на конкурсе самых издевательских ухмылок. Она,услышав сейчас мои мысли, недовольно что-то пробурчала.

- Что, не нравится нелестныекомплементы в твой адрес? - подумала я. Спустя секунду послышался ответ.

- В наш адрес, милая, в наш...- раздалось эхом в моей голове.

* * *

Уже час, как мои вещи собраныи уложены в сумку. Последний раз осмотрев комнату и убедившись, что не осталосьникаких следов моего пребывания, я прошла к двери, но перед этим решилапосмотреть на себя в зеркало.

Нет, нет, это вовсе не женскаяпривычка, или как это у них называется, когда выйти на улицу не могут, непосмотревшись в зеркало как минимум раз десять. Я подошла к зеркальному овалу,висевшему в дальнем углу комнаты, прикрыв глаза. Знаю, это странно, но я боюсьсмотреться в него. И обхожу стороной даже витрины магазинов. Говорят, чтозеркало - это вещь, придуманная самим дьяволом. Для меня же это отражениеправды, истинной сущности, далеко не такой приятной, как хотелось бы.

Набрав в легкие побольшевоздуха, как всегда это делала, я открыла глаза. На меня из пыльного с глубокойтрещиной зеркала смотрела знакомая незнакомка с длинными черными волосами,холодными голубыми, лишенными блеска жизни, глазами. Прямой нос, высокие скулы,неестественно красные пухлые губы. Человек, не привыкший к моему лицу,отшатнулся бы при виде меня. У меня облик убийцы - именно у них вместо глаз двепустышки, где никогда вы не увидите ничего, кроме равнодушия.

Сейчас мою фигуру тугозатягивал черный корсет с глубоким вырезом и черные же удобные штаны. Завершалиэтот траурный ансамбль высокие сапоги на плоской подошве.

Я нахмурилась. Мое отражениесделало то же самое. Впрочем, а что же еще я ожидала увидеть? Ангела с нимбомнад головой в просторной белой тунике, подпоясанной золотой нитью, и с флейтойв руках? Каждый раз, видя свое отражение, я начинаю ощущать притупленноеразочарование. Ведь так приятно было бы, если хотя бы мой облик не отображал быненавистной мне темной половины.

Внезапно я почувствовала, какчто-то внутри меня сжимает мое сердце, как какую-то тряпку. Схватившись загрудь, я, больно ударившись, упала на колени. В сознании промелькнула картина скогтистой рукой темной половины, тянувшейся к сердцу.

- Ты испытываешь мое терпение,- прошипела она у меня в голове.

- Чем ты недовольна?! - сквозьболь вскрикнула я.

Мне не хватало воздуха, ипоэтому мой вскрик прозвучал приглушенно.

- Мне нужна новая энергия.Убей! - приказ, ясно говорящий о том, что в случае ослушания мне придетсяплохо.

А затем я почувствовала, какневидимая рука разжимается, отпуская сердце, и мои легкие снова наполняютсявоздухом.

Я неловко встала на ноги.Сегодня она явно решила мне продемонстрировать кто здесь хозяин. Когда у неекончалась энергия, то обычно она не была так зла. Ограничивалась тем, чтосоздавала мне головную боль, правда такую, что мне казалось, будто мне стучатмолотком по башке. Я вздохнула про себя. Придется искать новую жертву.Хотя...пусть подождет, когда я уеду отсюда. Тогда уж по дороге кого-нибудьубью. Пусть эта гадина учится терпению. А все же до чертиков обидно - ведьпроизошедшее лишний раз доказывает, что я всего лишь рабыня ненависти - рабынясвоей темной половины.