Не обращая на ящики внимания, Меф подошел кдвери подвала, присел на корточки и уставился на штукатурку. Даф заметила, чтоБуслаев удовлетворенно усмехнулся. Вот она – маленькая оповещающая руна!Вздумай они зайти в подвал, не стерев ее, там бы уже знали об их появлении.

Меф порылся в карманах.

– Дай монету! – попросил он Даф.

Полученной монетой Меф тщательно соскоблилруну.

– А почему не ногтем? – спросила Даф.

– Без пальца останешься. Видишь, внизунасечка? Развлекаются, паразиты! Двойную защиту ставят.

Даф уважительно замолчала. В рунах мрака – аособенно во всяких сопровождающих их пакостях: черточках, усиливающих насечках,зигзагах – Меф последнее время стал разбираться гораздо лучше.

Расправившись с руной, Меф преспокойно открылдверь и, особо не таясь, спустился в подвал. За грубо сколоченным столом трикомиссионера и неизвестный Мефу носатый суккуб в шарфике играли в кости. Онибыли так увлечены, что заметили Буслаева только когда он поинтересовался:

– На что играем?

Крайний комиссионер поднял глаза на Мефа,узнал его, затравленно пискнул и исчез первым. Остальные поспешно последовалиего примеру. Последним сгинул запутавшийся в шарфике суккуб. После него настуле остались вставная фарфоровая челюсть и небольшой кувшинчик.

– А чего они так перепугались-то, а? –удивилась Даф.

Меф поймал за провод раскачивающуюся лампочку.

– Ты что, не поняла, на что они играли? Наэйдосы. А это запрещено. Эйдосы положено сразу сдавать, – сказал он,показывая Даф на песчинки, голубеющие на столешнице.

– А это тогда что? – Даф кивнула наминиатюрную амфору, похожую на те, в которых в Крыму продают ароматическиемасла. При желании амфора вполне могла поместиться в ладони.

– Не знаю.

Меф взял со стула забытую суккубом амфору. Онабыла глиняная, с прозеленью, с давними следами морских ракушек. К пробке насеребряной цепочке привязан перстень. Меф осторожно поднял перстень за цепочку,поднес к глазам и обнаружил, что внутренняя часть кольца испещрена знаками,весьма распространенными во времена царя Давида.

– Это уже интересно. Раз суккуб ставил этуштуку против эйдосов, значит она довольно ценная. Что тут написано? –спросил Меф, разглядывая мелкие знаки, оттиснутые вокруг горлышка амфоры.

– Дай-ка взглянуть! Ага, «Джинн консервированный.Сухая масса без учета тары – 0,5 кг. Срок заточения – 700 лет. Беречь от огня ипрямых солнечных лучей», – с серьезным видом прочитала Даф.

– Правда, что ли? – усомнился Меф.

Даф выдержала паузу. Как все-таки грустно, чтоей нельзя врать, хотя бы в шутку.

– Ну хорошо, неправда. Это защитные знаки. Онигарантируют, что джинн не вырвется наружу, если амфора случайно треснет.Типичная перестраховка!.. Хотя видишь вот этот символ? Им отмечали лишь особоопасных джиннов, – призналась она.

– А почему амфора такая маленькая?

– Размер посуды имеет значение только дляоптовых покупателей минералки. Для повелителя джиннов, когда он наказываетсвоих подданных, он непринципиален. В обычный пузырек из-под валерьянки прижелании можно упаковать роту ифритов, – снисходительно пояснилаДаф. – Эй, что ты делаешь?

– Открываю. Курьеров-то я сколько угодновидел, а нормальных джиннов нет, – сказал Меф и, прежде, чем Даф успелапредупредить, что нормальных джиннов не бывает в принципе, с хлопком вытащилпробку.

Даф с ужасом уставилась на амфору. Она ожидаладыма, огня, искр. Ожидала заросшего до глаз взбешенного джинна в полосатомхалате, мешающего персидские, турецкие, афганские слова. Как известно из общегокурса ифритоведения, джинны в заточении добры только первые триста лет. Потомони звереют и дают клятву убить своего спасителя за то, что он не бежал бегом.

Однако ничего подобного не произошло. Изкувшина так никто и не появился. Меф попытался заглянуть в узкое горлышкоамфоры. Перевернул ее и потряс.

– Эй, есть там кто?

– Допустим, да. Есть.

Из амфоры неохотно выплыл сизый дымок исложился в томную даму. У нее были смоляные прилизанные волосы, тонкий нос сгорбинкой и большие выпуклые глаза, подведенные фиолетовым карандашом. Ногтидлинные, извилистые.

– Кто тут мой повелитель? – спросила онараздраженно, с гортанным акцентом.

– Надевай кольцо! Скорее! – зашипелаДафна на Мефа, на всякий пожарный случай доставая флейту.

Ей хорошо была известна хитрость инепредсказуемость джиннов. Меф послушался. Кольцо было узким, и, накручивая егона палец, он оцарапал сустав в кровь. Полупрозрачная дама насмешливо наблюдалаза его попытками.

– Властью, данной мне кольцом Давида,Соломона, Артенома и Сахнаба, племянников визиря повелителя всех джиннов,требую повиновения! – откашлявшись, произнес Меф. Он надеялся, что памятьподсказала ему верную формулу.

– Слушаюсь и повинуюсь, счастье очей моих!Кстати, меня зовут Гюльнара. А у тебя какое-нибудь имя есть, душа моя? –насмешливо откликнулась дама.

– Мефодий Буслаев.

Гюльнара недоверчиво всмотрелась в него. Мефощутил, как две струйки тумана коснулись его глаз, скользнули по вискам и легкосомкнулись на затылке. Длинные волосы Мефа предупреждающе заныли. Поняв, чтоджинша элементарно прощупывает его, Буслаев с негодованием оттолкнул духасконцентрированным лучом воли. Джинша отступила, замахала руками. Незримоекольцо вокруг головы Мефа разжалось.

– Фуй! Молодой, а сердитый! А знаешь ли ты,молодой и сердитый, что кто-то недавно искал ключик к твоей силе? Хотел немногополакомиться. Я вижу это по твоей ауре.

– Бред! Цыганщина!

– Кому бред, а кому нет. Ее прокусили наглубину двух слоев. Тебя спас лишь третий слой. Хороший слой, крепкий каккольчуга! Будь осторожен, счастье очей моих. Не теряй бдительности или однаждыутром будешь лежать в кровати холодный и выпитый. Помни об этом! –прошептала Гюльнара.

Шепча, она безостановочно вилась вокруг Мефа.Ее зрачки то сужались, то расширялись. Тонкие руки касались то щеки, то рукава.Несмотря на бесплотность джинши, прикосновения были вполне материальны. Мефощутил легкое головокружение.

Даф спокойно подошла и наступила ему на ногу.Меф ошарашенно повернулся к ней и разорвал контакт со взглядом Гюльнары. Головасразу перестала кружиться.

– Не давай ей себя касаться! Не смотри выше подбородка.Это гипноз! Такой же, как у Наты! – сказала Даф.

Недовольная, что ей помешали, джинша Гюльнарас досадой уставилась на Даф.

– Кто это топчет тебя ножкой тридцать шестогоразмера? Неужели твоя девушка? Да еще и блондинка? Фуй, какая феноменальнаяпошлость! Блондинки скучны как белые мыши! У них в жилах не страсть, аобезжиренный кефир.