Он легонько повел подбородком в сторону очереднойреспектабельной пары: пожилого мужчины и совсем юной девушки. Улыбнулся:

– Должно быть, это очередной нефтепромышленник с дочерью…Властного вида человек, сразу угадывается, что путешествовать он намеренисключительно первым классом. Вон те две женщины и мужчина, что поспешают заними с забавной рыжей собакой, больше похожи на вышколенную прислугу…

– Вы угадали примерно наполовину, господин майор, –отозвался месье Риу. – Насчет нефти вы ошиблись и насчет «дочери» – тоже.Это и правда денежный мешок, сам Джон Джейкоб Астор Четвертый, один изкрупнейших нью-йоркских магнатов, но состоянием своим он обязан не нефти, аторговле недвижимостью. Очаровательная юная дама – не дочь, а законная супруга.Когда господин Астор в сорок шесть лет решил жениться на восемнадцатилетнейкрасавице, пуританская нью-йоркская публика была этим в высшей степенишокирована, разразился скандал воистину американского размаха… и молодожены,чтобы переждать, когда уляжется шум, отправились путешествовать по СтаромуСвету. Теперь возвращаются домой – надо полагать, страсти приутихли… С нимидействительно лакей и горничная… и еще медицинская сестра, поскольку миссисАстор вот уже несколько месяцев пребывает в интересном положении. Да, мистерАстор еще известен как изобретатель и писатель, а во время войны американцев сиспанцами из-за Кубы он на свои средства содержал целый батальон – американскойармии, естественно…

– Вы меня поражаете, месье Риу, – честно призналсяБестужев. – Я и без того достаточно высокого мнения о французской полиции,но ваша информированность…

– Тут несколько другое, господин майор… – не без смущенияпризнался француз. – Моя супруга питает склонность к газетам… к тем,которые во всех подробностях описывают жизнь высшего света. Я столько разслушал ее болтовню с подругами, да и меня она обожает посвящать в деталипрочитанного… Все эти господа обитают в Шербуре уже несколько дней, нашипронырливые журналисты не могли упустить такого случая… В общем, мне поневоле пришлосьстать знатоком биографий собравшегося здесь бомонда, даже узнавать их в лицо…

Бестужев прищурился:

– А вот это уже не бомонд… А?

– Совершенно верно, – кивнул месье Риу. – Никак небомонд, вовсе даже наоборот…

Мимо них потянулась немаленькая, человек в полсотни,вереница публики совершенно другого сорта: все эти люди, мужчины главнымобразом (хотя среди них Бестужев увидел несколько женщин, иных с малолетнимидетьми) были одеты опрятно и чисто, но, вне всякого сомнения, бедно. Неуклюжиекакие-то, нескладные, они, с первого взгляда понятно, принадлежали к низамобщества (хотя, конечно, не к его отбросам). Бестужев встрепенулся –показалось, что двое бородатых мужчин негромко говорили меж собой по-русски.Нет, ничего подобного – вероятнее всего, они из балканских славян либославянских подданных Австро-Венгерской империи, потому-то язык их сначала ипоказался русским…

Вот среди этих вполне мог затесаться изменивший внешностьШтепанек: живописные бороды, густые бакенбарды, плохо расчесанные шевелюры… Попадаютсяи светлоглазые… Он поймал себя на том, что начал зорко приглядываться к каждомупроходящему, прикидывая, не может ли тот или иной оказаться беглымизобретателем. Судя по ставшему серьезным, напрягшемуся лицу француза, имовладели те же чувства. Переглянувшись, они чуть смущенно улыбнулись другдругу.

– Обратили внимание на их лица? – спросил месье Риу.

– Да, – сказал Бестужев. – Лица примечательные,вид у всех поголовно чуть ли не ликующий… Иммигранты, за удачей едут? Имнаверняка представляется, что улицы там мощены золотом…

– Да, примерно так. Хотя все обстоит совершенно иначе… Нувот!

Бестужев тоже повернулся в сторону причала. Над «Номадиком»вился клуб густого белого пара, тут же разодранный в клочья прохладнымветерком, послышался могучий пронзительный гудок.

– Через пять минут судно отойдет к «Титанику», – сказалфранцуз. – Последний рейс…

Бестужев вздохнул. В подобных ситуациях самое правильное ивыгодное – поставить себя на место противника. А будь он на месте Луизы,непременно отплыл бы на «Титаник» только после того, как туда попадет инженер.Для вящей надежности. Ей чертовски необходим Штепанек, дико было быпредположить, что она оставила его во Франции. Следовательно, он уже там. Дажеесли предположить хитрый ход, ну, скажем, Штепанек в одиночку или всопровождении кого-то третьего отправился в Англию, а оттуда в Ирландию,кружным путем, чтобы в Ирландии и подняться на борт… Прекрасно известно, всегазеты сообщали, что «Титаник» будет брать последних пассажиров и в Ирландии… Ив этом случае надо плыть.

Даже если, пессимизма ради, предположить, что хитрющая инеглупая американская красотка придумала вовсе уж коварный ход… Скажем, уводитпреследователей за собой, словно перепелка легавую от гнезда – а Штепанекпоплывет в Америку совершенно другим пароходом… Даже если так, Бестужеву нельзяотступать: где прикажете, и как, искать Штепанека на суше? Учитывая, что помощьфранцузской полиции, собственно говоря, в Шербуре и заканчивается? Нет, в любомслучае имеется шанс выследить инженера в Америке, следуя за Луизой, и другихвозможностей попросту нет…

Его багаж давным-давно был доставлен на «Титаник», онпребывал налегке, разве что с тросточкой, той самой, тяжеленькой, способнойпослужить нешуточным аргументом в споре. Пора…

– Что же, я пошел… – сказал Бестужев.

– Удачи, господин майор! – воскликнул месье Риуискренне и, бросив взгляд в море, протянул с неприкрытым сожалением: – Как явам завидую… Такой пароход… Такое путешествие… Удачи вам!

– Подите вы к черту… – как и полагалось, пробормотал себе поднос Бестужев по-русски, так что француз ничего и не понял. – Прощайте,месье Риу, спасибо за все…

Очень быстро позади остались и высоченный маяк на мысе Аг, идлинный волнорез шербурской гавани. Вечерело, солнце уже скрылось загоризонтом. «Титаник» рос на глазах: черный корпус, окаймленный золотой линией,четыре трубы, поверху украшенные широкими черными полосами. Над судном реялифлаги: треугольный красный с белой пятиконечной звездой – штандарт судовойкомпании… еще один, голубой с белым квадратом посередине… интересно, что онозначает… ага, неподалеку кто-то на хорошем французском уверенным тоном знатокаобъясняет своей спутнице, что это «Голубой Петр», означающий, что судно готововыйти в море… флаг Северо-Американских Соединенных Штатов символизируетконечную цель плавания, а флаг британского торгового флота на корме впояснениях не нуждается…

Только теперь Бестужев в полной мере осознал, как громаденкорабль. Он заслонил море и небо, он вздымался над волнами, словно крепостнаястена, он был колоссален, поражал воображение, даже подавлял, не верилось, чтоэта махина создана человеческими руками, а не сотворена природой подобно горнымхребтам. Все невольно притихли, даже говорливые итальянцы, теснившиеся в уголкесалона…