«Красиво извернулся, поганец», – подумал Бестужев,сохраняя на лице почтительное выражение и вежливо склоняя голову.

– Господин Тинглапалассар сообщил приятную новость: именноздесь, вдали от грязных континентальных эманации, особенно удачны будут беседыс призраками великих усопших. Вы, конечно, примете участие, Джонни?

Бестужев уже привык к тому, что за этим столом он «Джонни» –именно так, не мудрствуя лукаво, переиначила леди на родное наречие имя misteraФайхте (как она фальшивую фамилию Бестужева произносила). Приходилосьсмириться: как его только ни именовали во времена служебных странствий подвымышленными именами, случалось и гораздо неблагозвучнее…

– Почту за честь, – сказал он, не удержавшись отвзгляда в сторону.

Леди Холдершот его взгляд моментально перехватила:

– Ага! Вы тоже заметили эту интересную парочку?

Бестужев ответил простодушной улыбкой:

– Признаюсь честно, я в детстве мечтал о военной карьере, аэтот господин, признайте, производит впечатление…

– На наивных мальчишек вроде вас, – отрезала ледиХолдершот. – У военной карьеры, Джонни, есть весьма существенныйнедостаток: слишком легко получить в лоб кусок свинца в самом ее начале… Своиммальчикам я в свое время категорически заявила: тот, кто решит избрать военную карьеру, –она с неподражаемой иронией подчеркнула последнее слово, – о наследствеможет забыть на вечные времена. Мальчики оказались здравомыслящими…Впечатление, бог ты мой… Нелепые штучки на плечах, нелепые висюльки на груди,которые сами по себе ничего не значат, только в силу глупых условностей. Квеликому сожалению, находится немало женщин, которых эти глупости прельщают,как вот вас. И эта дуреха…

– Вы ее знаете? – небрежно спросил Бестужев.

– Заочно. Нас друг другу не представляли. К тому же онапочти не бывала в свете. Это сестра седьмого графа Кавердейла по прозвищуШропширская Затворница (ее взгляд горел ярой и бескорыстной радостью завзятойсплетницы, получившей возможность выплеснуть знания на несведущего). Она почтине выезжала, редко бывала в свете… и все ради того, чтобы в один прекрасныймиг, в точности как романтическая школьница, пуститься в бегство с бравымвоенным… Ну, насчет бегства я преувеличила – она как-никак вполнесовершеннолетняя и дееспособна… – леди понизила голос. – Однако ее старшийбратец, надо полагать, от гнева места себе не находит: слишком долго считалось,что Затворница так никогда и не выйдет уже замуж, и ее состояние не уйдет изсемьи… А тут, изволите ли видеть… Как легко догадаться, графа ничуть не утешаетто, что его новоиспеченный родственник – русский гвардейский полковник,титулован и богат, владеет в Сибири обширными поместьями. Тут уж вступают вдействие соображения совсем другого рода: значительной частью фамильныхдрагоценностей Кавердейлов владеет как раз Затворница, не говоря уже о прочем…

Услышав о поместьях в Сибири, Бестужев не удержался отиронической улыбки. Кажется, его первоначальные догадки полностьюподтверждались. Он спросил все так же небрежно:

– Они что же, уже вступили в брак?

– Насколько я слышала, еще нет, – сказала леди Холдершот. –У этих русских какая-то своя религия, в Британии нет таких священников, и врядли у наших голубков было время найти такого во Франции. Так что перед нами –всего лишь нареченные, ха-ха… Вы уже уходите?

– В курительную, – сказал Бестужев с поклоном.

Именно в этом направлении только что прошествовал бравыйполковник. Бестужев и сам не знал, какого рожна он занимается всей этойисторией, которая его совершенно не касается со служебной точки зрения. То ли втом дело, что этот несомненный прохвост своими маскарадами бросает тень наРоссийскую империю, то ли следует просто отвлечься, чтобы хоть на время забытьо тщетных попытках придумать способ отыскать Штепанека…

В роскошном курительном салоне, как все эти дни, шла крупнаякарточная игра. Среди участников была публика не совсем и почтенная –профессиональные шулера, по изящным манерам и облику, впрочем, неотличимые оттех, кого они ощипывали. Чтобы это выяснить, не потребовалось блистатьталантами сыщика: еще в начале рейса в курительном салоне появился какой-томелкий чин из корабельной администрации и во всеуслышание объявил:

– Дамы и господа, по моим сведениям, среди присутствующихнаходятся шулера!

После чего покинул салон с чувством выполненного долга – ачто еще он мог сделать? Совершенно та же история, что на волжских роскошныхпароходах и больших российских ярмарках: даже если власти прекрасно знаютшулера в лицо, нет никаких законных оснований сгрести мерзавца за шиворот иупрятать в кутузку…

По наблюдениям Бестужева, «полковник» совершенно не интересовалсякартежными столами – то ли специализировался в строго определенной области, толи не обладал достаточными талантами для мастерского передергивания иизвлечения из рукава сразу шести тузов. Ну что же, ничего странного: надополагать, фамильные драгоценности графской семейки и все прочее сами по себе –достаточно лакомый кусочек, чтобы сосредоточиться именно на нем и неотвлекаться на побочное…

Устроившись в мягком кресле под сенью натуральной пальмы,произраставшей в кадке из махагониевого дерева, Бестужев неторопливо попыхивалпапироской. Мысли поневоле возвращались к нелегкой миссии, которая прочно ибезнадежно завязла, словно нагруженная кирпичами телега ломовика на разбитомпроселке. И вновь впереди представал совершеннейший тупик. От безнадежности ввоображении рисовались вовсе уж авантюристические картины: вот он, используясохранившиеся от недавних парижских приключений стальные отмычки, под покровомночного мрака проникает в пустую каюту капитана, извлекает списки пассажиров,которые, конечно же, не хранятся за семью замками, лихорадочно ихпросматривает, светя спичкой, обжигая пальцы.

Редкостный бред, господа… От полного отчаяния можно и на этопойти, пожалуй, но вряд ли списки пассажиров хранятся именно в капитанскойкаюте – а где именно они находятся, выяснять нельзя, такие расспросы вызовутподозрение даже у законченного идиота, каковых среди судового экипажа вроде быне наблюдается… Убедительный предлог, чтобы ознакомиться со списками… но какего придумать, убедительный? И, наконец, даже если удастся что-то выдумать… Чтомешало Штепанеку и Луизе назвать любое вымышленное имя? Девица смышленая, каксто чертей, он на ее месте так бы и поступил…

Что самое интересное, с того момента, как он здесь появился,сам стал объектом внимания со стороны ряженого полковника, то и дело бросавшегона Бестужева взгляды украдкой – что Бестужев подмечал краешком глаза.«Полковник» расположился совсем неподалеку, вертел в пальцах незажженнуюпапиросу и как-то уж очень демонстративно шарил по карманам. Ага! В концеконцов он с самым непринужденным видом направился к Бестужеву, вежливоосведомился:

– Не найдется ли у вас спичек?

Это было произнесено на весьма приличном французском – чего,в принципе, как раз и можно ожидать от русского гвардейского полковника. Покачто никакой привязки…