Вскоре «Номадик» причалил, теперь с одной стороны былотолько спокойное море, а с другой – высоченный черный борт океанского колосса.Озираясь вокруг, Бестужев отметил, насколько четко можно разделить пассажировпо выражению лиц, даже если люди разных, назовем вещи своими именами, сословийи не особенно отличаются одеждой. Спокойная, равнодушная скука у одних и тосамое озаренное выражение надежды у других. Черный, как грач, итальянецнеподалеку от него мелко-мелко осенял себя католическим двуперстием и что-тобормотал под нос, напоминая некоего сборщика налогов, в стародавние временаоказавшегося на пути в Дамаск.

Впервые Бестужев ощутил довольно-таки тягостнуюнеуверенность…

Все обстояло, можно так выразиться, благостно, если иметь ввиду внешнюю сторону дела. На шлюпочной палубе, где прогуливались пассажирыпервого класса, в легком плетеном кресле из ротанга расположился внепринужденной позе путешествующий по собственной надобности коммерсант ИоганнФихте, он же, как легко догадаться, ротмистр Бестужев из Санкт-Петербургскойохраны. Никто не обращал на него внимания, он, одетый весьма прилично и чуточкуконсервативно (немец, господа, немец, натюрлихь!), растворился среди «чистойпублики», словно кусочек рафинированного сахара в стакане чая. По происхождениюсвоему и по предшествующей жизни он был сызмальства обучен хорошим манерам, такчто не было нужды лицедействовать, напрягаться – как это порой случается свыскочками, попавшими в общество, ничуть не соответствующее по манерам ихпрежней жизни. Не было нужды разыгрывать «своего», он в некотором смысле и былздесь своим, дворянин, офицер, а, кроме того, мастер актерства.

Увы, увы, увы… Если бы все заключалось только в том, чтобыблагополучно замешаться в великосветское общество и выглядеть естественной егочастичкой…

Теперь, когда пошли вторые сутки пребывания на «Титанике»,Бестужев понимал, что казался, называя вещи своими именами, самонадеяннымболваном. Именно так, он не жалел в собственный адрес уничижительных эпитетов.

Виной всему, конечно, его скуднейший опыт пребывания накораблях, заключавшийся лишь в плавании на невеличке (по сравнению с«Титаником») «Джоне Грейтоне» и двумя поездками на волжских пароходах.Оказалось, опыт этот абсолютно бесполезен.

Те волжские пароходы, действительно немалые по размерам, всравнении с «Титаником» предстали теперь едва ли не убогими шлюпками. На них(как это показала та история с «товарищем Мрачным»), обнаружить искомую персонуи не составляло особенного труда. А здесь… Он решительно недооценил, вообще невзял в расчет колоссальность «Титаника». Подсознательно при слове «океанскийпароход» рисовалось нечто, конечно, большое, но все же не способное создатьнешуточных хлопот опытному сыщику.

На деле же… Это оказался едва ли не город. Побольше иногороскошного отеля, в каких приходилось бывать. Разумеется, район поисков нераспространялся на весь пароход и был ограничен первым классом – однако и теместа, где обитали триста с лишним пассажиров первого класса, оказались, посути, форменными дебрями.

Как прикажете обнаружить среди пассажиров очаровательнуюдевушку и молодого человека, возможно, изменившего внешность?

На берегу, в Шербуре, размышляя о предстоящем, Бестужев вконце концов нарисовал в воображении нехитрый план: он будет задерживаться застолом в ресторане, насколько позволят обстоятельства, он будет проводить всевремя на палубе, до поздней ночи не переступая порога каюты. В конце концов онувидит либо Штепанека, либо Луизу, ну а дальше проследить за ними и определитьих, так сказать, местожительство, будет и вовсе, несложным предприятием.

Действительность этот план разнесла в пух и прах. Ресторанпервого класса оказался огромным залом с белоснежными стенами, лепным потолкоми многочисленными нишами, где располагались отдельные столики. Чертовски труднобыло высматривать в нем нужных персон: не станешь же вертеть головой, словнонеотесанная деревенщина, бродить по залу, откровенно пялясь на сидящих застоликами…

Он, конечно, ухитрился все же, сохраняя непринужденностьскучающего путешественника, изучить весь немаленький зал – но не увидел тамискомых ни за вчерашним завтраком, ни за вчерашним обедом, ни за вчерашнимужином. Пришлось с барственно-небрежным видом, изображая крайне привередливогов гастрономическом смысле, пресыщенного светского бездельника, задать нескольковопросов услужливому стюарду. Результаты беседы оптимизма не прибавили,наоборот – оказалось, помимо большого, главного ресторана на верхней палубе,имеется расположенной под ней, в корме, еще один ресторан, поменьше, где какраз могут при желании вкушать пищу особо пресыщенные гурманы. А рядом с ним –еще и «Кафе Паризьён», опять-таки для приверед. Ну и, наконец, как явствовалоиз слов стюарда, стремившегося посвятить пассажира во все подробности, Луиза соШтепанеком вполне могли, не привлекая ничьего внимания, преспокойным образомоставаться в ресторанах второго, а то и третьего класса – у богатых могутоказаться самые разнообразные причуды, вышколенная прислуга к этому привыкла ине проявит никакого удивления. Это пассажирам второго класса неуместно было бызаявиться в ресторан первого, зато обратный процесс никого, в общем, не удивилбы… Ну, наподобие российских купцов-миллионщиков, которые куража ради едут вдешевый извозчичий трактир побаловать себя копеечными яствами…

А ведь имелись еще библиотека, курительные салоны,всевозможные гостиные, зимний сад, плавательный бассейн, турецкие бани, зал дляигр с мячом, прогулочные палубы… Наконец, ни у кого не вызвала бы удивлениямолодая пара, ведущая в своей каюте затворнический образ жизни, носа непоказывающая за порог, требующая приносить им завтраки-обеды-ужины в каюту. Ине нужно объявлять себя мизантропами, наоборот, достаточно прикинуться парочкойсчастливых молодоженов – и их желание уединиться совершенно будет воспринятовсеми окружающими с пониманием…

Короче говоря, сейчас, когда пошли вторые сутки его обитанияна этом Левиафане, Бестужев уже прекрасно осознавал: шансы одиночки ничтожны.Как ни старайся, столкнешься с дичью лишь в результате невероятнейшего везения,прямо-таки чудесного стечения обстоятельств. Одиночка-сыщик абсолютно бессиленв этих условиях. Нужно либо располагать целой командой хватких филеров (что,понятно, нереально), либо в кратчайшие сроки выдумать некий прием, позволившийбы моментально найти тех, кого он ищет. Однако что тут можно придумать,Бестужев себе решительно не представлял. Будь это в пределах богоспасаемогоОтечества, давным-давно все, начиная от замурзанного кухонного мужика и кончаяосанистым капитаном, очень быстро были бы привлечены к содействию… но что можнопридумать здесь, на иностранном пароходе, где магические кое-где слова«Охранное отделение» на здешних обитателей этого плавучего города ни малейшеговпечатления не произведут, а большинству окажутся и совершенно непонятны…

Такое вот положение, хуже губернаторского…

Не безнадежное, конечно. Но уже совершенно ясно, что вряд лиудастся найти эту парочку, продолжая в гордом одиночестве странствовать покораблю. Нужно придумать нечто…