– Мне говорили, что вы очень умный человек и поймете, почемумы решились вызвать вас таким необычным образом.

– Догадываюсь, – отозвался Дронго. – Вы не хотеливстречаться со мной в Москве, опасаясь возможной реакции российских спецслужб.

– Верно, – подтвердил Нодар. – Наши люди уверяли меня, чтовы не связаны с ними, но в таких делах не может быть никаких гарантий, господинДронго. – И он искоса посмотрел на него.

Дронго пожал плечами, улыбнулся:

– Во всяком случае я не получаю зарплаты в Ясеневе.

– Я не хотел вас оскорбить, – поспешно заметил Нодар исделал несколько шагов молча, прежде чем продолжил: – У нас считают вас лучшимэкспертом-аналитиком, какого только можно найти на постсоветском пространстве,но мы не хотели встречаться с вами в Москве и по целому ряду других причин.Поэтому разработали такую дорогостоящую операцию. Мы нуждаемся в вашей помощи,господин Дронго.

– Что у вас произошло?

– Вы понимаете, что о нашем разговоре никто не должен знать?Извините, что я так говорю, но это обычная форма. Если мы не договоримся, яуйду, а вы можете вернуться в Москву через два дня.

– Смотря о чем будем договариваться, – ответил Дронго. – Анасчет разговора могли бы не предупреждать. Не думаю, что вы прислали мне билетв Хельсинки только для того, чтобы со мной познакомиться.

Нодар молча кивнул. По его покрасневшим глазам было видно,что он не спал в эту ночь. Потом оглянулся, словно проверяя еще раз, гденаходится его помощник, и сообщил:

– В прошлом месяце у нас погиб секретарь Советабезопасности. Застрелился. Вы, наверное, слышали об этом? О его смерти написаливсе грузинские газеты. И российские тоже. И даже передали по Си-эн-эн.

– Слышал. И знаю, что вы должны благодарить за этожурналистов, которые затравили его своими бесцеремонными нападками, – мрачнозаметил Дронго.

– Многие не поверили в его самоубийство, хотя ондействительно застрелился, – хмуро произнес Нодар. – Там все было ясно. Но унас произошла новая трагедия, – он тяжело вздохнул, провел рукой по лицу, – двадня назад погиб заместитель министра внутренних дел Грузии Шалва Гургенидзе.Погиб при схожих обстоятельствах – тоже застрелился. Во всяком случае именнотакое официальное сообщение мы готовим для передачи информационным агентствам.Вчера об этом уже было известно в Тбилиси. Сегодня утром, наверное, сообщили вовсех газетах. Представляете, какие будут комментарии?

– А он действительно застрелился?

Нодар с заметным уважением взглянул на Дронго:

– Приятно беседовать с профессионалом. Конечно, нет. Егоубили. Он сидел дома, у себя в кабинете. Убийца вошел туда и выстрелил емупрямо в голову.

– Откуда вы знаете, что убийца был в кабинете? Естьсвидетели или какие-нибудь доказательства его присутствия?

– Есть. Убийцу видела дочь покойного. Она вошла в комнатукак раз в тот момент, когда он уходил через балкон. Там деревянная галерея илестница во внутренний дворик. Хорошо еще, что убийца не выстрелил в несчастнуюженщину.

– Он оставил пистолет?

– Да, но это пистолет самого Гургенидзе.

– Что? – удивился Дронго. – Вы хотите сказать, что убийцавошел в дом вашего заместителя министра, выстрелил ему в голову из его жепистолета и ушел незамеченным?

– Мы тоже ничего не понимаем, – признался Нодар. – Но еслибы убийца стрелял в обычного чиновника, мы не стали бы к вам обращаться. Такиепреступления расследует прокуратура. Все дело в том, что у нас совсем нетвремени.

Дронго помолчал, выжидая, что еще скажет его собеседник.

– Погибший курировал вопросы международного сотрудничества вМинистерстве внутренних дел, – сообщил Нодар. – Летал в Вашингтон и в Берлин напереговоры. Именно он и еще один генерал недавно были в США, подписывалипредварительный договор о начале нашего сотрудничества с американцами.Гургенидзе от Министерства внутренних дел, Аситашвили – от Министерстваобороны.

– Кажется, у вас не просто криминальное убийство, – понялДронго.

– Да, мы связываем убийство Гургенидзе с его командировкой вСША, и если это действительно так, то мы столкнулись с очень большой проблемой.Дело в том, что у нас есть только одна неделя, чтобы провести расследование инайти убийцу. Только семь дней.

– Я могу узнать почему?

– Это связано с его командировкой, – повторил Нодар, – и ссотрудничеством нашей страны с США в борьбе с терроризмом. У нас есть толькосемь дней на расследование убийства генерала Гургенидзе. И мы должны сделатьвсе, чтобы найти преступника.

– И вы не можете мне сообщить причины столь конкретногосрока? – поинтересовался Дронго.

– Почему, наверное, могу, – спокойно ответил Гигаури иоглянулся по сторонам. – Собственно, через несколько дней об этом будет знатьвесь мир. Через семь дней американцы должны высадиться в Грузии, – ошеломил онсвоего собеседника, – у нас уже подписаны все договора. Все решено. Ихспециалисты будут готовить наш спецназ и внутренние войска. Но вы, конечно,понимаете, пока эту новость в мире знают лишь считаные единицы.

Дронго остановился. Услышанное было настолько невероятным,что в это было трудно поверить.

– Вы просчитали все последствия такого решения? – задумчивоспросил он.

– Решение принималось на высшем уровне, – заметил Нодар. – Яне вхожу в число лиц, которые рассматривают такие вопросы. Это компетенцияпрезидента страны и высшего руководства.

– Гургенидзе подписал договор о начале сотрудничества самериканцами, – повторил Дронго, – и вы считаете, что его смерть как-то с этимсвязана.

– Так считаем не только мы, но и американское посольство вТбилиси. Посол уже заявил, что, если мы не найдем виновников смерти Гургенидзе,приезд американцев в Грузию будет приостановлен.

– Может, этого как раз и добиваются те, кто убил генерала? –спросил Дронго, продолжая движение.

– Возможно. Но американцев можно понять. Если мы не смоглиобеспечить безопасность собственному генералу полиции, то как собираемсяохранять приглашенных советников?

– Они не предлагали вам помощь в расследовании? – задалвопрос Дронго.

– Уже предложили. Через два дня в Грузию прибудут ихспециалисты ФБР. Но у нас есть некоторые сомнения. Разобраться в нашихпроблемах и понять, что именно у нас происходит, не так-то просто. Американцамнужно объяснять, почему нам не подчиняется Абхазия или почему наши чиновники немогут появляться в Аджарии. В общем, у нас масса региональных и местныхпроблем, которые специалисты ФБР не обязаны знать. Поэтому и нет никакойуверенности, что они справятся. Сегодня вторник. До высадки десанта осталосьсемь дней. И мы решили, что нужно найти специалиста, который хорошо понимаетнаши проблемы. Вот поэтому и решили обратиться к вам – лучшему аналитику извсех, кого мы знаем.