– Это откуда здесь?

Проводник – надежный и проверенный, из батраков, с заслугамиперед революцией и Красной армией – мялся. Помалкивал. Даже не пытался посвоему всегдашнему обыкновению объявить загадочный полуразрушенный город«плохим местом», «яман». А меж тем у него было множество известных емуодному «яманов». В одном, дескать, никак нельзя оставаться на ночлег –иначе ночью припрется горный дух с железным лицом и вывернутыми назад ступнями,передушит всех, как цыплят. В другом вот уже лет пятьдесят бродит с самыминедобрыми к путникам намерениями душа зарезанного разбойниками купца.В третьем давным-давно закопали проклятый клад, и лучше там незадерживаться без особой нужды, проезжать побыстрее. И так далее – дэвы вразвалинах заброшенного кишлака, огромные, с кошку, пауки-кровососы,девушки-оборотни…

Сейчас, однако, проводник угрюмо молчал, почесывая в затылкеобеими пятернями сразу. Потом пожал плечами:

– Знать не знаю… В жизни не слышал ни про какой город.Посмотри, он совсем старый… Сам по себе помаленьку рассыпается. Если бы тутжили, про них обязательно бы знали старики. Или охотники. Старики и охотникивсе знают. А про такое никто ничего не знает… Люди отсюда очень давноушли… или очень давно умерли. Так давно, что и памяти не осталось. Давно…

– Ерунда! – крикнул подъехавший к ним товарищАршак. – Не должно тут быть никакого города! Потому что здесь никогда небыло ни единого государства. А большой город никогда не бывает сам по себе,понимаешь? Большой город означает – государство. Я помню, чему меня учили… Понауке, здесь никаким городам не полагается быть. Государства здесь не было.Одни дикие горы…

Он был армянин, вспыльчивый и горячий. Кто-то говорилкомандиру, что товарищ Аршак в свое время и в самом деле был студентом вПетербурге, в каком-то крайне удачном заведении, пока его не сорвала с местареволюция. Сам командир, откровенно говоря, закончил лишь реальное училище иунтер-офицерские курсы. Однако реальное от гимназии отличалось лишь тем, что вреальном не преподавали древних языков, а вот историю учили по тем жеучебникам, что и в гимназии. Он и сам понимал, что большие города – признакгосударства. И помнил с грехом пополам, что никаких государств тут и в самомделе не было.

Однако данный город был чертовски убедителен. И командир,ткнув плеткой в ту сторону, проворчал:

– Наука наукой… Это что, мираж?

– Вряд ли, – вынужден был признать товарищАршак. – На мираж ничуть не похоже. Но все равно, по науке не положено…

– А что, наука знает все на свете? – пожал плечамикомандир. – На худой конец, ради пущей надежности, можно проверить…

Он тряхнул плечом, ловко уронив карабин прямо себе в руки,приложился, уверенно выпустил три пули. Покосился на товарища Аршака. Тот судрученным видом поцокал языком. Как и все остальные, он прекрасно видел – пуливыбивали крошку из каменного быка, того, что справа.

– Командир! – прямо-таки взвыл проводник. – Нузачем? А вдруг это плохое место? В таких местах как раз и поселяются те,которые…

– Ох, да хватит! – в сердцах сказал командир. –Снова не начинай… И без твоих яманов тошно.

А кто-то из бойцов протянул мечтательно:

– Говорят умные люди, что в таких вот местах кладов навалом…

Вот эта реплика командиру не понравилась вовсе ужкатегорически. Он хорошо знал своих людей – надежные были ребята – и вовсе небоялся, что дисциплина в одночасье рухнет, и красные конники, пренебрегшиприсягой, полезут искать клады. Просто-напросто такие вот реплики настраиваютличный состав на отвлеченный лад, меж тем погоня силами мангруппы – делосерьезное и не терпящее отклонений от маршрута даже в мыслях…

А потому он непререкаемым тоном распорядился:

– За мной, рысью марш!

И первым направил коня к выходу из ущелья, явственновидневшемуся впереди.

Остальные, конечно же, двинулись следом, больше неоглядываясь на таинственный город.

…Джантая они так и не догнали, ускользнул, старый черт. Их,конечно, ругали, но подобное случалось в этих краях не впервые, и все обошлось,дальше ругани не продвинувшись. Возвращались они другой дорогой и города большене видели. Командир о нем все же упомянул в рапорте – мимоходом, одной фразой.Несомненно, то же сделал по своей линии и товарищ Аршак. Этим дело и кончилось.Снедаемых научным любопытством ученых поблизости не обреталось, а специальнописать в Академию наук никто не стал бы, хватало своих, более приземленных инасущных забот. Товарищ Аршак, правда, грозился потом, что, когда будет вЛенинграде, непременно зайдет к какому-то профессору и расскажет о загадочнойнаходке, но вряд ли у него выдалось время. На фоне того, что творилось встране, чекист не нашел бы времени ходить по профессорам. А в тридцать шестом,долетали слухи, товарищ Аршак оказался прикосновенным к правотроцкистскомублоку – и как сквозь землю провалился.

А вот командиру повезло – он уцелел в бурные годы, не выйдяв большие чины, служил не лучше и не хуже многих, отшагал Отечественную, вотставку ушел полковником в пятьдесят пятом. Эту историю он рассказалплемяннику во времена оттепели, а племянник в начале восьмидесятых рассказалмне.

Если этот загадочный город существует на самом деле, он таки стоит в той горной долине – циклопические стены, башни, каменные быки уворот. Вот эти быки, кстати, служат стопроцентным доказательством того, что городэтот – не мусульманский. Ислам, как многие, должно быть, знают, запрещаетизображать живые существа. Вот с древнеиранской мифологической традицией быккак раз связан теснейшим манером и служит образом лунного божества, –каковым был и в Средней Азии две-три тысячи лет назад. Вот только неизвестный«товарищ Аршак» был кругом прав: современная историческая наука ничего не знаето каких бы то ни было древних государствах в тех местах. Ну, а всякого, кторискнет заикнуться, что современная историческая наука, деликатно выражаясь, невсеобъемлюща, моментально зачислят в презренные атлантологи, рехнувшиесяморозианцы и выкормыши академика Фоменко.

Поэтому поставим точку. Если город существует, он так истоит в той долине. Но никто не знает, где эта долина…

1929 год, осень. Где-то неподалеку от афганской границы.

Пограничный наряд попал в засаду, и дела складывались плохо.Старший наряда, раненный в грудь, уже перестал вздрагивать и хрипеть, лежалсовершенно неподвижно. И две попавшие под меткий и неожиданный залп лошади ужене бились (что в сложившемся раскладе для двоих оставшихся пограничников былотолько на пользу, за лошадиными трупами они с грехом пополам и укрывались отграда пуль).

Нельзя сказать, чтобы басмачи особенно наседали. Не было нужды.Очень похоже, они знали расписание нарядов и тактику патрулирования – очень ужуверенно, несуетливо держались. Точно, полное впечатление, знали, что наряд былзастигнут в начале длинного маршрута и тревожиться на заставе начнут только квечеру – а до вечера еще далеко, едва минул полдень…